Генерал Карбышев - [4]

В казачьем войске особо отличился сотник Иван Карбышев. Да и в сотники (офицерский чин, равный поручику в армейской пехоте) его произвели «за удаль и отвагу».

Уцелели рапорты по начальству — в них с достаточной полнотой описано несколько подвигов сотника Ивана Карбышева.

В одной из баталий Иван Карбышев с конным отрядом в две сотни и приданным в дополнение артиллерийским расчетом рассеял скопища приверженцев хана Сарыджана Касимова у озера Кургальджин. Хан бежал. Казаки захватили пленных и трофеи.

Отвага, смекалка, казачья лихость — все это сочеталось в Иване Карбышеве с жаждой познания. Он охотно принимал участие в нескольких научных экспедициях землепроходцев середины прошлого века, которые изучали природные особенности и естественные богатства Семиречья.

И здесь работа Ивана Карбышева была замечена. Войсковой старшина Абакумов предложил ему войти в состав экспедиции, снискавшей впоследствии особую популярность своим тщательным обследованием района у озера Иссык-Куль, считавшегося до этого недоступным и диким.

Уже в чине полковника Иван Карбышев возглавил казачий поход в глубь казахской степи. Здесь был заложен город Верный, центр Семиреченского казачьего войска, выросший при Советской власти в большой и красивый город — теперь это столица Казахской республики Алма-Ата.

Близкий родич Ивана Карбышева Илья, дед Дмитрия Михайловича, не оставил после себя никаких документов в подтверждение своей удали или радения к наукам. Его жизнь протекала скромней. Известно только, что он, как и Иван, с успехом окончил военное училище Сибирского казачьего войска. На ратной службе стал обер-офицером и ничем не посрамил боевой славы семьи.

— Два его сына — Михаил и Алексей — по фамильной традиции тоже не свернули с военной стези. К тому времени училище было преобразовано в кадетский корпус — братья оказались среди первых его выпускников, А дальше — войсковая служба.

Михаил Ильич начал ее в середине прошлого века. В отличие от подавляющего большинства казаков он пренебрег возможностью обзавестись землей, не имел никакого пристрастия к сельскому хозяйству и по характеру напоминал Ивана Карбышева. Наряду с ревностным отношением к службе Михаил Ильич был непоседлив. Он постоянно стремился в дальние края, к необжитым землям.

Если судить по послужному списку, можно сказать, что Михаилу Ильичу улыбалась фортуна, его повсюду сопровождала удача. В послужном списке следуют одно за другим повышения в чине, поощрения и награды. Да и личная жизнь его сложилась удачно. Он женился по любви на дочери коллежского советника Александре Ефимовне Лузгиной. Венчались они в станице Каркаралы, где находился казачий отряд.

Отсюда, из Каркаралы, Михаил отправил своему племяннику — студенту Петербургского университета Александру Шайтанову — письмо, полное неожиданных признаний.

«Любезный друг мой Саша!

Давным-давно собирался писать тебе, да не знал твоего адреса. А вот ныне, именно с прошлой почтой, твой отец был так добр, что сообщил мне его, и я спешу исполнить свое желание.

Прежде всего считаю нужным известить тебя, что я уже женат. Спустя дня три после свадьбы, венчали нас 24 августа, я с женой отправился в Омск, где пытался было застать тебя, но, к сожалению, немного запоздал — ты уже уехал.

Из Омска мы возвратились опять в степь, и вот теперь проживаем в Каркаралах, откуда я и пишу тебе.

Описывать тебе нашу степную жизнь было бы излишне потому, что ты с ней сам был примерно знаком. В ней пока ничего не изменилось. Все та же дичь и тоска смертельная…».

Тоска смертельная! Почему же? Почему ничего не изменилось и каких он ждал перемен? Чего вообще желал и к каким «райским садам» стремился?

Вот что мы узнаем из дальнейших строк.

«…Отец твой пишет, что ты поступил уже в университет. Слушаешь лекции. Но главное он не сказал, то есть, по какому факультету ты проходишь курс. По юридическому ли, как ты раньше желал, или по другому какому. Я полагаю, что ты не изменил свое желание и поступил на этот факультет. Впрочем, как бы то ни было, я от души желаю тебе полных успехов в благом твоем намерении посвятить себя наукам и надеюсь, что добрые порывы твои не охладеют, а более разгорячатся при общем стремлении современной молодежи учиться…

Да, теперь наступило такое время, когда ученая молодежь не останется в накладе, а пойдет все вперед да вперед…

Из письма Дмитрия Афанасьевича видно также, что ты ждешь меня в Питере. Да, если бы не сложились так мои обстоятельства, то есть если бы я нынче не женился, то, наверное, был бы теперь в Питере, я был бы, может, вместе с тобой, жили бы на Васильевском…».

Канцеляристы продолжали вписывать в послужной список Михаила Ильича Карбышева повышения, поощрения, награды. На его груди блестели ордена Станислава, Анны третьей степени, медаль за участие в баталиях 1855–1856 годов.

Но мрачноватое облачко тоски и внутренней неудовлетворенности постепенно разрасталось в грозовую тучу, заслоняя блеск полученных наград. Он недоволен собой. Иначе могла бы сложиться его судьба. Он принадлежал к поколению казаков, у которых с новой силой и по-новому пробудилось свободолюбие Ермаковой вольницы.