Генерал его величества - [3]

* * *

9 февраля 1904 года в Порт-Артурском дворце наместника Дальнего Востока состоялось совещание — надо было подвести итоги первого дня начавшейся войны. Для флота они были неутешительными…

Вся эскадра, за исключением дозора, в момент атаки находилась на внутреннем рейде. Этот дозор не заметил японские миноносцы в сопровождении двух транспортов, а береговые батареи, хоть и заметили, но приняли за возвращающийся дозор. В результате два миноносца проскочили на внутренний рейд, а следующее за ними судно развернулось поперек фарватера и начало тонуть. Второе удалось утопить при подходе.

Миноносцы выпустили торпеды в упор, да еще по освещенным целям, и добились попадания в «Ретвизан» и «Цесаревич», причем «Ретвизан» оказался поврежден весьма серьезно. Правда, миноносцам уйти не дали. Но один, поняв, что все равно утопят, взорвался сам — аккурат рядом с только что затопившимся транспортом…

Так что теперь внутренний рейд Порт-Артура могли покинуть только миноносцы и канонерки — ну, может быть, еще и «Новик», в прилив и при определенном везении.

— Теперь перейдем к действиям авиации, — подвел итог обсуждению флотских вопросов наместник. — У меня сложилось впечатление, что, несмотря на некоторые несущественные (адмирал Макаров покачал головой) ошибки генерал-лейтенанта Найденова, она действовала успешно… господин генерал-майор, вы что-то хотите сказать?

Командир второй авиационной дивизии генерал-майор Михаил Романов встал:

— Да, господин генерал от авиации. Моя группа собрала самые полные сведения о позавчерашнем воздушном бое. Свидетелей более чем достаточно, мы смогли расписать по секундам положение каждого самолета. Вот схемы… Итак. Генерал-лейтенант принял решение руководить боем не с КДП, а с воздуха. Учитывая отсутствие боевого опыта у всех без исключения пилотов, я считаю его правильным. Сначала он обеспечил безопасность аэродрома, а затем выдвинулся к Порт-Артуру — уточняю, еще до поступления сведений о подлете основной армады. Далее, его распоряжение первому звену пролететь над строем… следующая минута показала, что по другому было нельзя. Жестоко, конечно, но первое звено состояло из наименее опытных летчиков, вряд ли они смогли бы нанести существенный ущерб «Варриорам», а так они дали возможность сделать это второму звену. Затем — самый спорный момент…

Генерал–майор бросил косой взгляд на Макарова.

— Да уж, вздохнул тот, — пожертвовать… ну прямо как двумя пешками в обмен на ферзя!

— Мне непонятно, — сухо сказал генерал-майор, — почему вы считаете лейтенанта Ломакина и сержанта Красновского пешками. Это офицеры ИВВФ, дававшие присягу! И исполнившие ее именно так, как подобает офицерам. Получив приказ, они выполнили его точно и в срок. Смотрите сюда, — Михаил расправил на столе один из листов. — Три десятка «Варриоров» продолжают лететь к Электрическому утесу. Даже семь прорвавшихся натворили там бед, а что было бы с батареями, долети все тридцать? «Голиаф» с сопровождающими держит курс на внутренний рейд — а там не только вся эскадра, но и танкер с двумя тысячами тонн бензина и тремя солярки! И вот здесь — два «Спитфайра». Если бы генерал-лейтенант атаковал «Голиаф», то почти наверняка он бы его сбил, но при этом растратил бы весь боезапас! Далее его сбили бы «Спитфайры», а уж разделаться с двумя «Тузиками» им нетрудно. Результат по нашим потерям был бы тем же самым, но тогда все «Варриоры» прорвались бы к батареям! Михаил отложил лист, взял следующий и продолжил:

— Нужно обратить внимание еще на одну тонкость. Вот траектория командирского «Бобика» — он идет прямо на «Спитфайры». И в момент отдачи приказа о таране он отвернул, но потом сразу вернулся на курс! Этому может быть только одно объяснение — генерал-лейтенант не был до конца уверен, что его приказ будет выполнен. Мне стыдно думать, что он сомневался в подготовленных нами летчиках, но… наверное, он имел на это право, ведь до сих пор случаев убедиться не было.

И, наконец, — Михаил отложил бумаги, — финал боя. Командовать генерал-лейтенанту осталось только собой, кроме него, в воздухе всего один «Тузик» с летчиком-новичком и без патронов. И себе он отдал столь же жестокий, как и подчиненным, приказ, и столь же точно его выполнил. Оставшийся «Спитфайр» представлял опасность только для него — и он без колебаний расстрелял весь боезапас по «Варриорам».

— А откуда он знал про третий «Спитфайр»? — удивился Макаров.

— Еще за две недели до этого, — сказал Михаил, — на тактических занятиях он говорил нам, что «Спитфайры» летают тройками.

— Кстати, — спросил Макаров, — а как генерал-лейтенанту удалось его сбить? Ему ответил наместник:

— Заманил на вертикаль. Тут надо очень тонко чувствовать скорость, иначе сорвешься в штопор. Вот японец и сорвался.

— В общем, — подвел итог своему выступлению Михаил, — я считаю, что генерал-лейтенант Найденов не допустил ни одной ошибки. Более того, по вполне понятным причинам до сих пор в авиации не было конкретных примеров грамотного руководства воздушным боем. Теперь такой пример есть, и я предлагаю распространить его по всем подразделениям ИВВФ.