Генерал де Голль и Россия - [37]

Более или менее удовлетворенный свиданием с тем, кого он назовет «человеком, который сам себя сделал, без базовой культуры и образования», в промежутке времени до саммита генерал де Голль, не теряя времени, 5 апреля направляется с официальным визитом к английской королеве. Прием, оказанный ему в Англии, – одновременно и королевский, и радушный, переговоры с Гарольдом Макмилланом – плодотворны, все сделано для того, чтобы укрепить связи Франции со страной, приютившей взбунтовавшегося генерала, где солдат с неопределенным статусом превратился в государственного деятеля. Где бы он ни был, генерал де Голль повторяет, что его борьба за мир в Европе не может увенчаться успехом без прочного союза между Францией и Англией. Затем он едет в Канаду. В Монреале, когда поднимаются стаканы, де Голль заявляет, что пьет «за Францию, каждый думает о стране, откуда он происходит». В этих словах уже просматривается будущее упоминание о «свободном Квебеке». Последний этап – поездка в США с 22 по 29 апреля. В Вашингтоне два президента, де Голль и Эйзенхауэр, имеют все возможности для подготовки саммита четырех. Если американский президент выражает надежду, что успех саммита увенчает его подходящий к концу президентский срок, то генерал де Голль не скрывает некоторого скептицизма по этому поводу и прежде всего рассчитывает, как он напишет в своих «Мемуарах», «поработать над установлением разрядки и двустороннего сотрудничества с Россией»: «Я постараюсь вывести на европейский уровень, постепенно включая в этот формат, за переделами блоков и гегемоний, все территории, граничащие с Рейном, Дунаем и Вислой».

В программе американских встреч – встреча с Ричардом Никсоном, вице-президентом США, которого де Голль находит «честным и твердым» и с которым, как он думает, сможет плодотворно работать, если тот будет избран на высшую государственную должность. Именно в ходе этого визита генерал де Голль назначает точную дату открытия саммита – 16 мая – и сообщает о ней в ходе переговоров своим английским и американским собеседникам, в то время как письмо Хрущеву он направляет из Кайенны, где находится, возвращаясь во Францию. Примечательное или роковое совпадение – письмо Хрущеву было отправлено в тот самый день, когда произошел инцидент с уничтожением U-2 под Свердловском, ставший причиной провала Парижской конференции.

Действительно 1 мая 1960 г. американский самолет-разведчик U-2 пролетает над Аральским морем и фотографирует советские пусковые установки. Самолет сбит, летчик взят в плен, а Хрущев возмущен. Белый дом пытается избежать худшего, заявляя, что речь идет не о преднамеренном нарушении советского воздушного пространства, а о простой навигационной ошибке. И обещает, что впредь подобных инцидентов не повторится. Эти малоубедительные объяснения и обещания совсем не удовлетворяют Хрущева, и он заявляет, что им не верит. Он направляет в Вашингтон угрожающие ноты и, отвечая на приглашение генерала де Голля 7 мая, сопровождает свое согласие резкими высказываниями в адрес «американского агрессора»96.

Тем не менее он приезжает в Париж 15 мая и направляется в Елисейский дворец, где генерал де Голль встречает уже совсем другого Хрущева. Улыбчивому семейному окружению, сопровождавшему его в Париж и придававшему ему образ «простодушного добряка», пришел на смену совсем иной кортеж. Помимо Громыко и посла Виноградова, при главе советского правительства находится маршал Малиновский, «ракетный маршал», чья манера держаться не имеет ничего общего с добродушием. С самого начала Хрущев вручает генералу де Голлю ноту, где перечисляются его претензии и указывается, на каких условиях он согласен участвовать в саммите. Он жаждет не более и не менее, как навязать американскому президенту настоящее унижение. Он требует подчеркнутых извинений, гарантий, что все ответственные за инцидент с U-2 будут наказаны, официального обязательства Вашингтона отказаться от практики шпионажа. Генерал вмешивается, выдвигает аргумент, что ни одно государство не защищено от пролета над его территорией самолетов или спутников-разведчиков. В сам момент, когда мы обсуждаем эту проблему, уверяет он, над Францией пролетает советский спутник97.

Но, вопреки всем усилиям по примирению, на которые не скупится принимающая сторона, Хрущев не уступает. 17 мая конференция начинается в его отсутствие. Со своей стороны, Хрущев призывает в свидетели конфликта французов и прессу. Сначала он проводит перед своим посольством на улице Гренель импровизированную пресс-конференцию, за которой следует многолюдная встреча с общественностью, превратившаяся в митинг, во дворце Шайо. Множество коммунистов и столько же антикоммунистов пришло, чтобы соответственно приветствовать и оскорбить его. Еще немного, и встреча с общественностью вылилась бы в драку. «Добродушный мужик» перевоплощается в разъяренного доктринера, выкрикивающего: «Если остатки недобитых фашистских захватчиков будут “укать” [имеются в виду возгласы неодобрения из толпы. – Примеч. пер.] против нас, как это делали гитлеровские разбойники, и будут опять готовить нападение, то мы их “укнем” так, что они костей не соберут!»