Генерал армии мертвых - [14]
— Мраморная плита, — сказал генерал. — Какой-нибудь старший офицер? Может быть, полковник?
Они подошли к могиле и прочли высеченную надпись. На плите были написаны имя, фамилия и место рождения какой-то женщины. Генерал никому не сказал, что родом она из его города.
— Я одним из первых услышал эту новость, — сказал кафеджи. — Не то чтобы я уж очень интересовался подобными вещами, просто я работаю в кофейне и всегда раньше других узнаю о любом событии в городе. Так случилось и в тот день. В кофейне было полно народу, когда разнеслась эта весть, неизвестно даже, кто ее принес. Одни говорили, что солдат, направлявшийся на греческий фронт, — ночь он провел в городской гостинице и напился там до бесчувствия. Другие — что Ляме Спири, он всегда только о таких вещах и думал. Мы были так удивлены и так потрясены этим известием, что пьяный ли солдат его принес или этот бродяга Ляме Спири, для нас уже не имело никакого значения.
Вообще-то нас трудно было чем-либо удивить, время было военное. Узнавали мы теперь самые невероятные вещи. Когда мы в первый раз увидели в нашем городе пушки и зенитки с длинными стволами, которые проезжали по мостовым с ужасным грохотом, мы подумали: дома от этого грохота наверняка рухнут. А потом мы видели воздушный бой прямо над нашими головами; и чего только мы после этого не видели!
Поговаривали, что какой-то крестьянин встретил в горном ущелье старого Бабай Али[6] с посохом в руке, и тот предсказывал всякие ужасы. И петушиные лопатки предсказывали только войну и кровь. Во время гадания они краснели, и люди, мрачнея, ждали еще больших бед.
А одно время только и было разговоров что о сбитом во время налета английском летчике. Я собственными глазами видел руку пилота — единственное, что от него осталось. Ее показывали народу на площади перед муниципалитетом вместе с обгоревшим куском комбинезона. Рука была похожа на желтую деревяшку, а на среднем пальце блестело кольцо — его еще не успели снять. Самолет, как я уже говорил, был сбит из зенитки, когда уже улетал, отбомбившись над городом. Одна из бомб попала в городскую тэке,[7] и все говорили, что пилота настигла божья кара.
Так что мы действительно всякого наслышались и навидались, но слух о том, что у нас откроют публичный дом, потряс всех. Мы ждали чего угодно, но только не этого. Большинство даже и не поверили сначала. Город наш очень старый, помнит разные времена и обычаи, но к такому он не был готов. Это же просто позор! Древний город, проживший с честью всю свою жизнь, — и вдруг такое?! Все были совершенно растеряны. Что-то неведомое, страшное врывалось в нашу жизнь, будто мало нам было оккупации, казарм с чужими солдатами, бомбежек, голода. Мы не понимали, что это тоже часть войны, как бомбежки, казармы и голод.
На следующий день после того, как разнесся слух, делегация стариков направилась в муниципалитет, и той же ночью другая группа собралась в кофейне, чтобы составить письмо наместнику фашистского диктатора в Тиране. Они просидели очень долго, вон за тем самым столом, писали что-то, зачеркивали, снова писали, а все остальные, столпившись вокруг, заказывали кофе, курили, уходили по своим делам, снова возвращались и спрашивали, как продвигается письмо. Это непростое дело — написать такое письмо. У многих жены уже заволновались и посылали ко мне детей посмотреть, не перепились ли мужчины, и я помню, как заспанные детишки смущенно заглядывали в большие окна и убегали домой, ежась от ночной сырости.
Никогда я еще не закрывал кофейню так поздно. В конце концов письмо было написано, и кто-то его прочитал вслух. Я плохо помню, что именно было в этом письме. Знаю только, что перечислялось множество причин, по которым уважаемые граждане города просили наместника диктатора отменить решение об открытии публичного дома, дабы спасти честь нашего древнего города, настолько древнего, что его история терялась в глубине веков, города с такими прекрасными традициями.
На следующий день письмо было отправлено.
Надо сказать, нашлись люди, которые выступали против письма и вообще против каких бы то ни было писем и прошений оккупантам. Но мы их не послушались, надеялись, что письмо поможет. Ведь тогда, в начале войны, мы многого не понимали, многое видели в искаженном свете.
Нашу просьбу не приняли во внимание. Через несколько дней пришла телеграмма: «Публичный дом будет открыт поскольку имеет стратегический характер точка». Старик телеграфист, прочитавший телеграмму первым, сначала вообще ничего не понял. Некоторые уверяли, что это какой-то секретный шифр. Кто-то даже сказал, что речь идет об открытии второго фронта и что военные всегда мудрено выражаются. Но те, кто по ночам слушал радио, прекрасно знали, что значит выражение «стратегический характер». Скоро все выяснилось: будет открыт действительно публичный дом, а не второй фронт.
Через несколько дней мы узнали подробности. Публичный дом откроют оккупационные войска, а их привезут из-за границы.
В те дни в городе ни о чем другом не говорили. Может быть, дома у людей и были какие-нибудь заботы, но в кофейне только об этом и говорили. Все хотели знать, каким будет это заведение и какими будут
Исмаил Кадарэ (р. 1936) — современный албанский писатель.Главная тема лирики Кадарэ — духовный мир современника, молодого человека, активного строителя нового общества. Читателя привлекает внутреннее богатство лирического героя поэзии Кадарэ, разнообразие его мыслей, полнота его чувств, стремление изобразить новизну его мироощущения новыми поэтическими средствами.Кадарэ — по преимуществу лирик. Ему удаются стихи, передающие глубокие и сложные чувства человека наших дней. Кадарэ любит современность и щедро вносит в свои стихи ее стремительные ритмы, ее предметные атрибуты.
Исмаиль Кадарэ (Ismail Kadare; род. в 1936 г.) — албанский поэт, прозаик, эссеист, лауреат нескольких литературных премий, член Французской академии. Окончил историко-филологический факультет Тиранского университета, Литературный институт в Москве. Автор поэтических сборников «Мой век» («Shekulli im», 1961), «О чем задумались эти горы» («Perse mendohen këto male», 1964), «Время» («Koha», 1977); романов «Загубленный апрель» («Prilli i thyer», 1978), «Кто привел Дорунтину» («Ckush е solli Doruntinën», 1986), «Пирамида» («Piramida», 1992)
Исторический сюжет в сочетании с современной лаконичной манерой письма придает особую привлекательность произведениям Исмаиля Кадарэ — албанского писателя, многократного претендента на Нобелевскую премию. Предлагаемая вниманию читателя новелла характерна для Кадарэ: она о волнующей не только его теме Востока и Запада, об устремлении из мира несвободы в свободный мир. Как отмечал один из французских критиков, Кадарэ «с необычайной легкостью обращается к истории, находя в ней множество созвучий с современностью».
Исмаиль Кадарэ — многократный кандидат на получение Нобелевской премии по литературе; первый лауреат Международной Букеровской премии. Учился в университете Тираны, а затем в Литературном институте им. А.М.Горького (Москва). С 1996 г. — иностранный член Французской академии.Новелла "Прощальный подарок Зла" ("Lamtumira е së keqes") публикуется по двуязычному албанско-французскому изданию сочинений (Vepra, т. 3. Fayard, 1995).
Главная героиня романа ожидает утверждения в новой высокой должности – председателя областного комитета по образованию. Вполне предсказуемо её пытаются шантажировать. Когда Алла узнаёт, что полузабытый пикантный эпизод из давнего прошлого грозит крахом её карьеры, она решается открыть любимому мужчине секрет, подвергающий риску их отношения. Терзаясь сомнениями и муками ревности, Александр всё же спешит ей на помощь, ещё не зная, к чему это приведёт. Проза Вениамина Агеева – для тех, кто любит погружаться в исследование природы чувств и событий.
Героиня романа мечтала в детстве о профессии «распутницы узлов». Повзрослев, она стала писательницей, альтер эго автора, и её творческий метод – запутать читателя в петли новаторского стиля, ведущего в лабиринты смыслов и позволяющие читателю самостоятельно и подсознательно обежать все речевые ходы. Очень скоро замечаешь, что этот сбивчивый клубок эпизодов, мыслей и чувств, в котором дочь своей матери через запятую превращается в мать своего сына, полуостров Крым своими очертаниями налагается на Швейцарию, ласкаясь с нею кончиками мысов, а политические превращения оборачиваются в блюда воображаемого ресторана Russkost, – самый адекватный способ рассказать о севастопольском детстве нынешней сотрудницы Цюрихского университета. В десять лет – в 90-е годы – родители увезли её в Германию из Крыма, где стало невыносимо тяжело, но увезли из счастливого дворового детства, тоска по которому не проходит. Татьяна Хофман не называет предмет напрямую, а проводит несколько касательных к невидимой окружности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В своём произведении автор исследует экономические, политические, религиозные и философские предпосылки, предшествующие Чернобыльской катастрофе и описывает самые суровые дни ликвидации её последствий. Автор утверждает, что именно взрыв на Чернобыльской АЭС потряс до основания некогда могучую империю и тем привёл к её разрушению. В романе описывается психология простых людей, которые ценою своих жизней отстояли жизнь на нашей планете. В своих исследованиях автору удалось заглянуть за границы жизни и разума, и он с присущим ему чувством юмора пишет о действительно ужаснейших вещах.
В своей чердачной студии в Пензансе умирает больная маниакальной депрессией художница Рэйчел Келли. После смерти, вместе с ее гениальными картинами, остается ее темное прошлое, которое хранит секреты, на разгадку которых потребуются месяцы. Вся семья собирается вместе и каждый ищет ответы, размышляют о жизни, сформированной загадочной Рэйчел — как творца, жены и матери — и о неоднозначном наследии, которое она оставляет им, о таланте, мучениях и любви. Каждая глава начинается с заметок из воображаемой посмертной выставки работ Рэйчел.
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…