Генерал Абакумов: Нарком СМЕРШа - [26]

Другой известный случай фабрикации шпионских дел сотрудниками особых отделов произошел в 7-й Отдельной армии Карельского фронта незадолго до учреждения управления контрразведки «СМЕРШ».

По материалам следствия, проведенного особым отделом армии, одно из дел представлялось следующим образом:

«Резидент немецкой разведки Никулин, снабженный немецкой разведкой оружием (пистолетом и гранатами), получил от немецкой разведки задание вести обширную шпионскую деятельность в Красной армии – вербовать шпионов, взрывать мосты, поджигать воинские склады, советские учреждения и т. д. Никулин имел в своем распоряжении агентов-связистов, которые, переходя линию фронта, передавали немцам шпионские сведения, собранные Никулиным. В числе других шпионов Никулин завербовал командира Красной Армии младшего лейтенанта Шведова».

Проверка этого дела, произведенная по настоятельной просьбе командующего 7-й Отдельной армией генерал-лейтенанта А. Н. Крутикова[47], дала совершенно иной результат. Выяснилось, что И. А. Никулин – совершенно неграмотный мужик. До войны и во время войны работал плотником на Тихвинской лесобирже и полтора месяца прожил на захваченной немцами территории. Со Шведовым познакомился в то время, когда воинская часть, в которой служил Шведов, располагалась по соседству, где проживал Никулин.

В свою очередь, младший лейтенант Шведов после кратковременного знакомства с Никулиным отбыл вместе со своей частью на Волховский фронт, под Синявино, откуда и дезертировал. Вскоре Шведов был задержан особым отделом 7-й Отдельной армии, ему первоначально было предъявлено обвинение в дезертирстве, а затем в шпионаже. Через некоторое время после ареста Шведов сознался в шпионской деятельности и показал, что в шпионы он был завербован Никулиным.

Дальнейшее расследование показало, что обвинение Никулина и Шведова в шпионаже совершенно бездоказательно и необоснованно.

В итоге по приказу И. В. Сталина от 31 мая 1943 года несколько сотрудников особого отдела во главе с заместителем начальника контрразведки 7-й Отдельной армии подполковником Керзоном были приговорены к пяти годам лагерей или направлению в штрафные роты.

Некоторым из особистов, помимо фабрикации дел, приходилось выступать – умышленно или нет, неизвестно, – в роли пособников фашистам. Об одном из таких удивительных фактов свидетельствует приказ № 0098 Ленинградского фронта за подписями командующего фронтом Г. К. Жукова и членов Военного совета А. А. Жданова, А. А. Кузнецова и И. С. Исакова:

«Сов. секретно

экз. № 42

Приказ

Войскам Ленинградского фронта № 0098

гор. Ленинград, 5 октября 1941 г.

20 сентября к линии обороны 289-го отдельного артиллерийско-пулеметного батальона на участке 2-й роты подошли переодетые в солдатскую форму немецкие офицеры и предложили группе красноармейцев сдаться в плен к немцам. Вместо того чтобы употребить власть и поступить, как требует от командиров воинский долг и присяга, т. е. немедленно захватить фашистских лазутчиков в плен или уничтожить их на месте, командиры взводов – младшие лейтенанты Пономоренко и Ясько и помощник командира взвода Русин, допустили фашистских агитаторов к переднему краю обороны и совместно с некоторыми красноармейцами вступили с ними в переговоры, начали предательское “братание”. В качестве “переводчика” в этих переговорах участвовал заместитель парторга политбоец Барский. После этого пять бойцов перебежали на сторону врага.

Зам[еститель] командира 2-й роты лейтенант Синицын запретил красноармейцам открывать огонь по немецким агитаторам и по изменникам Родины, ведущими с ними переговоры.

Командир 289[-го] ОАПБ старший лейтенант Барышников, комиссар батальона старший политрук Пикоткин, уполномоченный Особого отдела НКВД при 289[-м] ОАПБ старший политрук Подберезный, командир 2-й роты старший лейтенант Павловский и политрук той же роты Бойм проявили преступную бездеятельность, не приняв своевременно необходимых мер к пресечению переговоров с вражескими лазутчиками и недопущению перехода пяти предателей на сторону противника. Никто из перечисленных командиров и политработников не выполнил своего долга и не открыл огонь по фашистским мерзавцам, по их пособникам и предателям Родины.

Этот беспримерный факт несколько дней оставался неизвестным для командования и политаппарата Слуцко-Колпинского укрепрайона и Военного совета 55-й армии[48]. Уполномоченный Особого отдела НКВД 289-го отдельного артпульбата Подберезный ограничился формальным сообщением в Особое отделение НКВД Слуцко-Колпинского укрепрайона, а руководители отделения отнеслись к этому событию не как большевики-чекисты, а как трусливые обыватели, не приняв всех требующихся в подобных случаях мер.

Подобные позорные, бесчестящие воинов Красной армии факты могли иметь место лишь в результате предательского поведения некоторых командиров, комиссаров, политработников и работников Особых отделов и вследствие отсутствия настоящей большевистской политико-воспитательной работы в подразделениях.

Члены Военного Совета 55-й армии тт. Горохов и Смирнов, получив донесение о случившемся, вместо принятия должных и энергичных мер пустили дело по пути бесконечных расследований и “изучений”, утопили его в канцелярщине и не поставили своевременно о случившимся в известность Военный совет фронта.