Гендерный мозг - [19]
Доказательства в поддержку теории организации мозга можно почерпнуть из историй болезни. Точно так же, как травмы пациентов Тана и Финеаса Гейджа позволили Брока и Харлоу открыть неизвестные факты об участии мозга в продукции речи, исполнительных функциях и памяти, подобные ситуации помогали ответить на вопрос, закреплена ли мужественность и женственность до рождения так прочно, что никакая социализация не может изменить предопределенный путь.
Широко известен случай с семимесячным мальчиком, у которого во время небрежно проведенного обрезания был серьезно поврежден пенис. И в 1966 году восстановить его было невозможно>44. Спустя год по совету психолога и «сексолога» Джона Мани родители согласились воспитывать ребенка как девочку. У мальчика удалили тестикулы, и с восемнадцати месяцев он получал женские гормоны. Ребенку также предложили операцию по коррекции пола, включающую создание влагалища, но родители отказались.
Мани полагал, что гендер можно навязать и внедрить вопреки биологии. Он был убежден, что социализация, если она начинается достаточно рано, может обеспечить развитие соответствующей «гендерной» идентичности. Несмотря на то, что во внутриутробном периоде тестостерон дал мозгу толчок, Мани надеялся доказать, что поведение можно «перезагрузить» при помощи соответствующей внешней среды. Несчастный мальчик отлично подходил для проверки этой теории, особенно потому, что у него был брат-близнец, то есть идеальный контроль для сравнения.
Мани дал ребенку псевдоним «Джон/Джоан» (теперь мы знаем, что мальчика назвали Брюсом, а потом изменили имя на Бренду). В то время этот случай считали доказательством успешной коррекции пола и независимости гендера от биологических корней. Однако в 1997 году, в возрасте тридцати одного года, Бренда выступила перед широкой общественностью и предложила другую версию этой истории>45. Оказалось, что у нее было исключительно несчастное детство, она постоянно мучилась вопросом гендерной принадлежности и страдала от того, что «была девочкой». Выяснилось, что Джон Мани пытался сохранить у Бренды женскую идентичность и неоднократно предлагал ей полную операцию по коррекции пола. Бренда рассказала, что ей было уже четырнадцать лет, когда она узнала об «изначальной коррекции». Впоследствии она настояла на возвращении своего биологического пола и сменила имя на Дэвида Раймера. Ему назначили инъекции тестостерона, двойную мастэктомию и операцию по восстановлению пениса, но психологическое состояние было очень тяжелым. В 2004 году в возрасте тридцати восьми лет Дэвид покончил с собой.
Из этого трагичного случая можно сделать вывод о том, что гендерная идентичность имеет биологические истоки. Однако стоит отметить, что Брюсу было больше восемнадцати месяцев, когда его пол или гендер начали корректировать, то есть у него было достаточно времени, чтобы воспринять социальную информацию, особенно учитывая нахождение рядом с братом-близнецом. И к сожалению, вся эта история означает, что это всего лишь частный случай. И мы должны искать другие доказательства влияния гормонов на мозг (или его отсутствие).
В наши дни измерение уровней гормонов во внутриутробном периоде не является стандартной практикой. Но проводятся эксперименты по определению количества тестостерона в околоплодной жидкости, полученной в результате прокола матки. Экспериментами руководит Саймон Барон-Коэн, директор Центра по изучению аутизма при Кембриджском университете. В Центре проводят долгосрочное исследование влияния тестостерона в период внутриутробного развития (вТ) и его возможной связи с характеристиками мозга и поведением в дальнейшей жизни>46. Барон-Коэн предполагает, что маскулинизация мозга, которая развивается от воздействия тестостерона до рождения, будет изменяться в зависимости от уровня этого воздействия>47. Он считает, что тестостерон затрагивает некоторые виды маскулинного поведения, например склонность к систематизации и упорядоченности, в отличие от эмоционального, основанного на эмпатии взгляда на мир, якобы свойственного женщинам.
Вот здесь у нас появляется возможность рассмотреть взаимоотношения мозга и поведения как связь между уровнями маскулинизирующих гормонов в период внутриутробного развития и «характерным мужским поведением».
Результаты получились «многообещающими, но неоднозначными». Очевидно, что взаимосвязь гормонов и поведения у человека не такая непосредственная, как у морской свинки. Например, весьма вероятна связь между ограниченными интересами (одержимость игрушечными машинками) и уровнем тестостерона (уТ), но только у мальчиков (когда они достигают четырехлетнего возраста). Обнаруживается некоторая связь между уТ и социальными отношениями, но более очевидная только у девочек. В отношении эмпатии у старших детей, которую оценивают с помощью опросника, есть отрицательная зависимость этого показателя и уТ, и снова у мальчиков. Но когда для измерения используется задание на распознавание эмоций, эта зависимость очевидна и у мальчиков, и у девочек. Из всего этого можно сделать только один вывод: если исследования уровня тестостерона и обнаруживают какую-то связь между мозгом и поведением, то эта связь изменчивая и сложная и может в значительной степени зависеть от того, какое поведение вы измеряете. Как заметил автор одного из исследований: «Важно помнить, что тестостерон – не единственный фактор, который варьируется у мужчин и женщин»
