Гендер и язык - [31]
По существу, общим для исследователя является обращение к женщине – часто к жене опрашиваемого мужчины-информанта – в тех частях опроса, в которых речь идет о доме, кухне, детях и других общих моментах, связанных с женской деятельностью [Francis 1983, 86].
Ввиду того что деятельность мужчин вызывала основной интерес, женская деятельность и, следовательно, женский лексикон обычно считались второстепенными. Так как диалектологов также интересовали и фонология, и грамматика, то сосредоточение на языке мужчин не могло быть оправданным. Однако существуют данные, говорящие, что женщины привлекались значительно чаще, чем это кажется на первый взгляд. Характеристика основного информанта под номером 2 для «Диалектного атласа польского Прикарпатья» (опубликованного в 1934 г.) сообщает нам о том, что его звали Джин Кламерус, ему было 75 лет, он был глуховат и медлителен. Интервью с ним проводилось в присутствии его невестки, которую описывают как энергичную, умную женщину, хорошего информанта с точки зрения грамматики, фонетики и лексики. Поп отмечает, что именно невестка отвечала на большинство вопросов>11 [Pop 1952]. Мы не можем точно сказать, как часто женщина-родственница давала ответы, которые приписывались мужчине.
Таблица 3.2
Анкета для «Лингвистического и этнографического атласа Лионского диалекта» [Francis 1983, 60]
3.5.3. Полевой исследователь
Другая причина выбора мужчин, а не женщин, в качестве информантов заключается, вероятно, в том, что значительное количество проводивших опросы сами были мужчинами. Это до такой степени стало нормой, что Макинтош охарактеризовал специалиста по полевым исследованиям как «мужчину [sic!], специально подготовленного для восприятия особенностей речи» [McIntosh 1952, 66]. Впервые женщины-исследователи были привлечены к работе над составлением «Лингвистического атласа Новой Англии» (2 женщины из 10 человек) и «Обозрения Английских диалектов» (2 женщины из 11 человек).
Если мы представим Эдмона Эдмона, полевого исследователя «Французского Лингвистического атласа», приезжавшего на велосипеде в одно из 639 разных мест, где он проводил анкетирование с 1896 по 1900 г., можно смело предположить, что он скорее вступал в беседу с мужчинами и затем их же опрашивал. Эдмон действительно опросил только 60 женщин из 700 информантов. Вот что пишет Курат, руководитель «Нового английского обозрения» в разделе о выборе информантов:
После некоторого полевого опыта исследований, он [полевой исследователь] может обнаружить, что неформальные контакты в магазине, цирюльне или в местной таверне вполне могут обеспечить его полезными примерами [Kurath 1972, 13].
(Обратим внимание на употребление он / его в этом фрагменте). Этот совет знаменитого диалектолога другим полевым исследователям после многих десятков лет диалектных исследований, возможно, отражает общепринятую практику. Если нормой был мужчина-исследователь, устанавливающий контакт с потенциальными информантами в мужском окружении цирюльни или таверны, то вряд ли можно удивляться тому, что интервью с женщинами проводились редко.
Исследовав, что происходило бы, если бы исследователем была женщина, мы можем проверить гипотезу о влиянии пола исследователя на отбор информантов. Анализ тех разделов «Обзора английских диалектов», где опрос проводился женщиной, показывает значительный рост числа информантов женского пола. В таблице 3.1 показано, что 12 % информантов от общего числа были женщинами. Графства Лестершир и Ратлэнд полностью были изучены женщинами, и согласно статистическим данным соотношение информантов женщин и мужчин составляет 33 % и 40 % соответственно.
Пол информантов следует принимать во внимание также и по другим причинам. Лишь недавно лингвисты осознали воздействие интервьюера на язык информанта. Лабов демонстрирует убедительный пример, что при замене белого интервьюера среднего класса на молодого и темнокожего (и также при снижении официальности ситуации – сидеть на полу и хрустеть чипсами и т. д.) – даже темнокожий ребенок, о котором первоначально думают, что он не умеет говорить, может продемонстрировать беглую речь [Labov 1969]. Высока вероятность, что женщины ощущают скованность и напряженность в присутствии мужчины-интервьюера (см. комментарии Попа на с. 86) и, следовательно, высказываются на более официальном языке. Это поможет объяснить выводы Ортона и других исследователей о том, что женская речь была более приближена к литературным нормам. (Однако и современные лингвистические исследования, проводимые как женщинами, так и мужчинами, показывают, что в Британии речь женщин все еще близка к литературной норме, как мы увидим в главе 4.)
Даже в последних диалектных обзорах, несмотря на развитие социолингвистических исследований и методологии, женщина-интервьюер пока еще является предметом дискуссий. Приведенный отрывок представляет собой фрагмент методологических рассуждений Гардетта в «Atlas linguistique et ethnographique du Lyonnais» («Лингвистический и этнографический атлас лионского диалекта»):
Четыре женщины из нашей команды в целом пришли к таким же хорошим выводам, как господин Жироде и я. Проводя опрос в районах, где их знали, они встречали среди информантов друзей и часто получали отдельно доброжелательное приветствие [Gardette 1968, 44].
