Гендер и политика времени. Феминистская теория и современные дискуссии - [85]
Как уже упоминалось в третьей главе, западные страны пережили борьбу с давлениями явной капиталистической логики, которая была модифицирована на протяжении многих лет, частично в ответ на требования профсоюзов. Сегодня страны Скандинавии выделяются их устойчивостью к «гонке на понижение», выбирая взамен этого для поддержания конкурентоспособности инвестиции в высококвалифицированную и образованную рабочую силу. Подобное понимание необходимости строить планы на будущее лежит в основе идей «государства социального инвестирования» (см. третью главу). В более общем плане, поскольку потенциально катастрофические последствия изменения климата становятся все более очевидными и незамедлительными и оказывают неблагоприятное влияние как на богатых, так и бедных, необходимость в принятии определенного контроля над будущим обретает все более широкое признание, даже среди самых консервативных кругов.
Эти конкурирующие экономические темпоральности порождают конкурирующие политические влияния, и политики стараются удерживать баланс своего собственного понимания, что необходимо сделать, чтобы победить на следующих выборах: как соединить интересы мощных экономических групп, вступающих в противоречия с осознанными интересами избирателей? Политические расчеты избирателей также часто связаны с противоречиями долго- и краткосрочных интересов, к примеру, желание низкого налогообложения и дешевых авиаперелетов наталкивается на стремление к обеспеченной старости и меры по борьбе с глобальным потеплением. В общем, коллективистская идеология, лежащая в основе социал-демократических государств, является более благодатной для идеи о планировании будущего, чем индивидуалистическая, а порой фаталистическая, враждебная к вмешательству государства идеология, определяющая либеральный режим США, рассматривающая рынок как неизбежную силу природы, а не продукт человеческой истории. Хотя очевидно, что это верование имеет не только светские корни, идея, что мы можем и должны строить планы на будущее, идет вразрез с теми религиозными группами, которые считают, что замыслы Бога будут выполнены независимо от деятельности человека или что Судный день близок.
Темпоральная/ые культура/ы
Во многих сферах занятости требования «время-деньги» капиталистической культуры становятся все более строгими, как и стремление к «эффективной экономии», соединенное с бюрократическим контролем качества, оставляют мало послаблений в системе и немного возможностей для работников определить свой собственный темп работы в соответствии с рабочими заданиями или собственными биологическими и социальными потребностями.
Платные услуги по уходу не были застрахованы от этих давлений, еще более осложненных растущим спросом на услуги по уходу, вызванного старением населения, изменением структуры семьи и увеличением занятости женщин. Хотя модели ее предоставления отличаются в зависимости от типа режима, существует также общее движение в сторону американской модели рыночного обеспечения коммерческими организациями, а обеспечение заботы, остающееся в руках общественных институций, подлежит все более строгим финансовым ограничениям и контролю (Knijn, 2000; Glendinning and Kemp, 2006). Это означает, что столкновение темпоральных культур, присущих оплачиваемой деятельности по заботе, все более обостряется с наложением бюрократической рациональности экономии средств на медленные, не всегда осязаемые процессы, включенные в заботу о других. Результат этого — стресс и снижение удовлетворенности своей работой для тех, кто предоставляет такие услуги, и более низкое качество заботы. Продолжающееся увеличение занятости женщин к тому же означает, что требования часового времени распространяются и на их семьи, а их семейная и личная жизнь должны быть организованы вокруг работы и все большим количеством домашних заданий наполняется любой свободный период времени. Это распространение темпоральной дисциплины капитализма усугубляется нестабильностью рабочих мест, ожиданием от работников все большей продуктивности в сжатые сроки, независимо от их семейных обязанностей, или неудобными часами работы как части их стандартного трудового договора, а не как вышеоплачиваемыми сверхурочными часами (Rubery et al., 1998; Crompton, 2005). В результате усиливается напряженность, переживаемая наиболее остро женщинами, так что современное «женское время» в доме и на работе — это «испытанный индекс противоречий капиталистической современности» (Watts, 1998, p. 14) и женщины сегодня пытаются «соединить в одном лице деятельность, регулируемую разными моделями времени» (Boyd, 2002, p. 469, процитировано за Haavind and Andenaes). Хотя в большинстве западных стран, в отличие от США, сегодня проводится официальная политика в сфере занятости, связанная с гибким графиком работы и декретным отпуском, помогающая соединить семью и оплачиваемую занятость, — это не бросает вызов приоритетности, закрепленной за рабочим временем, и на практике, гибкость рабочего времени отдана на усмотрение работодателя. Кроме того, риторика баланса «работа-жизнь» часто используется для легитимации такой политики, которая сама олицетворяет темпоральную культуру капитализма, предполагающую, что труд — это не часть жизни, а всего лишь средство заработать деньги.
Подробное исследование истории теории феминизма с XVII по XX век, освещающее её формирование, развитие и разделение на различные течения.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».
Книга представляет собой исследование причин процессов, повлекших за собой разрушение СССР, в исторической ретроспективе с момента окончания Второй мировой войны до наших дней. Благодаря системному анализу, автору удалось показать, как осуществлялся разгром Советского Союза извне и изнутри: с активным участием в этом процессе информационно-аналитических институтов и технологий США и рядом предательств со стороны высшего руководства СССР. Ему удалось опровергнуть миф о «естественном» распаде Союза как изжившей себя социально-политической и экономической системы, а также высветить подлинные причины страшной трагедии, приведшей к огромным жертвам и потерям советского государства и советского народа.
Крайне субъективное восприятие устройства, функционирования и принципов любого государственного аппарата, а также принципов и мотиваций подавляющего большинства госаппаратчиков. Чрезвычайно теоретичное представление о том, как можно взаимодействовать или противостоять госаппарату. Беспредметные рассуждения о роли и влиянии общества и общественности на экономику и государство.
За последние десять лет Россия усовершенствовала методы "гибридной войны", используя киберактивы для атаки и нейтрализации политических оппонентов. Хакеры, работающие на правительство, взламывают компьютеры и телефоны, чтобы собрать разведданные, распространить эти разведданные (или ложные данные) через средства массовой информации, создать скандал и тем самым выбить оппонента или нацию из игры. Россия напала на Эстонию, Украину и западные страны, используя именно эти методы кибервойны. В какой-то момент Россия, видимо, решила применить эту тактику против Соединенных Штатов, и поэтому сама американская демократия была взломана.
Доменик Рикарди — известный канадский футуролог. В октябре 2000 г. он дал интервью, в котором поделился своим прогнозом-предсказанием о будущем России в 21 веке. На Западе его еще называют «квебекским Нострадамусом» — если верить журналистам, во время «Уотергейтского скандала», назвал точную дату отставки американского президента Никсона, предсказал разрушение Берлинской стены, распад Югославии и развал СССР. Читая прогнозы Доменика Рикарди, невольно приходишь к мысли, что его версия будущего — следуя его аргументам и выводам — намного реальнее, чем официальная ложь. В отличие от распространенного в интернете сокращенного текста этого интервью под названием «Доменик Рикарди: я Россию уже не вижу», здесь представлена полная версия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.