— Пока нет, — сказал он, уже пятый раз за последние двадцать минут отвечая ночному редактору.
Затем он бросил трубку и пошёл наверх. Когда он проходил мимо двери отдела местных новостей, но заметил, что репортёры не ушли домой. Они сидели на столах и стульях и ждали. Они вопросительно посмотрели на главного редактора, а редактор финансового отдела спросил:
— Есть новости?
Главный редактор помотал головой.
Наборщики стояли у себя в цеху, а старший наборщик разговаривал с ночным редактором.
— Ну, как? — поколебавшись, спросил ночной редактор.
— Ничего, — ответил главный редактор. — Не думаю, что мы успеем. А вы?
— Мы должны были закончить набор полчаса назад, — сказал ночной редактор. — И мы не успеем на пригородные поезда, если ещё задержим газету. Мы не можем ждать непонятно чего. Нет ни малейшего шанса, что был бой или что Хейд арестован.
— А если есть, мы взорвём город… — предположил главный. — Но не думаю, что это возможно. Если бы у Дуайера был какой-нибудь материал, он бы уже стоял здесь.
Главный редактор смотрел в пол.
— Ну, ладно, — медленно сказал он, — мы больше не можем ждать. Начинай, — с явным нежеланием добавил он, повернувшись к старшему наборщику.
Тот пронёсся мимо и стал раздавать указания. Но два редактора ещё с сомнением смотрели друг на друга.
Когда они так стояли, они услышали внизу, в комнате репортёров неожиданные крики и шум бегающих туда-сюда людей. Множество ног затопало по лестнице, а голос редактора местных новостей говорил кому-то:
— Беги к Мэддену и возьми бренди, быстро.
В наборном цеху никто не произнёс ни слова. Но те наборщики, которые собирались домой, начали стягивать свои пальто, и все, как один, уставились на дверь.
Дверь распахнулась снаружи. В дверном проёме стояли кэбмен и финансовый редактор, которые с двух сторон поддерживали маленького, промокшего, жалкого мальчика. Снег на одежде мальчика таял и образовывал на полу маленькие лужицы.
— А, это Гэллегер, — сказал ночной редактор, не скрывая острейшего разочарования.
Гэллегер шатался между мужчинами, которые его поддерживали. Он нетвёрдо шагнул вперёд и непослушными пальцами начал расстёгивать свою куртку.
— Сэр, мистер Дуайер… — слабо сказал он, не отрывая испуганного взгляда от главного редактора, — он арестован… а я не мог приехать раньше, потому что они меня задержали, и они забрали мой кэб… но… — Он вытащил из-за пазухи влажный и измятый блокнот. — Но мы взяли Хейда, и вот статья мистера Дуайера.
Он протянул блокнот и странным голосом, в котором слышались нотки страха и надежды, спросил:
— Я успел вовремя, сэр?
Главный редактор взял блокнот и передал его старшему наборщику. Тот разорвал блокнот на листы и раздал их своим подчинённым так же быстро, как игрок раздаёт карты. Затем главный присел и начал расшнуровывать грязные, мокрые ботинки Гэллегера. Гэллегер бессильно воспротивился этому падению большого начальника. Но его протест был слаб, и он уронил тяжёлую голову на плечо главного редактора.
Перед глазами Гэллегера плавали яркие, разноцветные круги. Лица репортёров, которые стояли перед ним на коленях и растирали его руки и ноги, размылись в тумане. Рёв и грохот печатной машины в подвале казался далёким, как шум прибоя.
Затем он вдруг снова с резкой, внезапной чёткостью осознал, где находится и кто перед ним. Гэллегер со слабой улыбкой посмотрел в лицо главного редактора.
— Вы ведь не уволите меня за отлучку? — прошептал он.
Главный редактор ответил не сразу. Он склонил голову набок. Он почему-то задумался о своём сыне, который сейчас дома, спит в своей кровати. Наконец он тихо сказал:
— Не в этот раз, Гэллегер.
Гэллегер умиротворённо положил голову на плечо пожилого человека и понимающе улыбнулся молодым людям, которые столпились вокруг него.
— Вы этого не сделаете, — сказал он с ноткой прежней дерзости. — Потому что… я взорвал этот город.
