Гелиос. Жизнь после нас - [88]

Койко-место или коридорный настил в ангаре можно было получить просто так. Квалификационные кредиты одномоментно стали бесполезными и вышли из употребления.

Погода начинала портиться.

Файервуд первым выскочил по трапу с приземлившегося корабля и устремился в сторону медицинского блока.

Дройд-уборщик I-Wiper весело поприветствовал Молчуна громким писком. И тот вроде бы ответил ему что-то по беспроводному протоколу.

Даже дройдам нужно общение.

Все постройки располагались кучно, что, конечно же, было небезопасно с точки зрения организованного нападения или внезапной бомбардировки.

Охрана периметра была усиленной, но в глубине души Файервуд считал ее абсолютно бесполезной против технологического превосходства пришельцев.

Почему они до сих пор не напали и не стерли их с лица Гелиоса – непонятно.

Может, все-таки боятся? Может, у людей есть оружие, но никто не понял, какое именно и как его использовать.

Бойцы охраны открыли тяжелые металлические двери, и генерал быстро прошел внутрь.

Медицинский корпус был под завязку забит пациентами с обморожениями, контузиями, морозной лихорадкой, а также ранеными пехотинцами в особо тяжелом состоянии еще со времен Черного Бурана.

Отделение интенсивной терапии представляло из себя овальную просторную комнату, в центре которой стояли три крупные стационарные прозрачные цистерны, чудом уцелевшие и продолжающие функционировать во всей этой неразберихе.

Стеклянные камеры были заполнены вязким эластичным гелем, получившим название Амилан. Разработанный на провитаминах, моноэтиловых эфирах и пахте из белков способных к гетероморфозу рептилий, он отлично тонизировал и стабилизировал весь организм, затягивал раны и обеспечивал быстрое восстановление ткани.

Все три камеры были загружены. В левой, зависнув в вертикальном состоянии, «плавал» мужчина. В средней, в позе младенца, – девочка, найденная у Ма-Лай-Кун. В правой – Кирки с опущенной вниз головой. Все трое «найденышей» были без одежды, с прикрывающими светлыми повязками.

Файервуд поцеловал Элизабет в щеку, и девушка не упустила шанс начать разговор первой:

– Они тут как огурцы в желе, не находишь?

Генерал всмотрелся в лицо найденной девочки:

– Похожа на тебя!

– Это и есть я.

– Меня проинформировали о свечении в атмосфере. Действительно странно.

– Нужно было мне верить, когда я рассказывала, – Элизабет недовольно отвернулась.

– Прошло много лет. Тебе тогда и так все поверили. Никого из зеленых не тронули, мирно высадились, спокойно обустроились. На китов даже криво не посмотрели.

– А по-твоему, надо было иначе? – девушка напряглась.

– Вариантов всегда больше, чем один, – генерал выдохнул почти безразлично. – Что с девочкой Кирки? Органы на месте? Следы насилия, инородные предметы, вирусы?

– Все дважды проверили. Чисто! – Элизабет нисколько не удивилась этому допросу.

– Ну и хорошо!

– Что хорошего, Моня? Ты же понимаешь. У нас остается ровно шесть дней. Шесть Дней! Потом все, конец.

– Придумаем что-нибудь. Попробуем убыстрить подготовку корабля или что-нибудь другое.

– Что другое? Переселимся на Фердинант?

– Не говори ерунду. Это не жизнь, – Файервуд вскипел.

– А что тогда?

– Не дави на меня, Бэсс. Я стараюсь изо всех сил. Что-нибудь придумаю.

– Может, начнем переговоры с горбунами? Вдруг они подобрели?

– Если будет надо – я лично поеду к ним на поклон. Не сомневайся.

– Нам некуда лететь, Самсон. Что нас ждет в космосе? Очередные сорок лет одиночества и безнадеги.

– …

– Мы обречены?

– Мы найдем выход, Бэсс, – Файервуд взял девушку за руку. – Обязательно найдем! Когда нас прижимают в угол, мы всегда показываем лучшее, на что только способны.

– Пойдем к Сэм.

Миновав вооруженную охрану, Самсон и Элизабет поднялись в бывшие личные покои генерала, переделанные в терапевтическую палату. Молчун не отставал ни на шаг.

На парящих носилках с подключенными проводами и системами жизнеобеспечения в коме лежала Сэм.

Она так и не пришла в сознание после ножевого ранения и отравления дымом.

Хирургический дройд-ассистент Garvey-009 первые пару месяцев давал негативные прогнозы на улучшение состояния, потом отрицательно лишь мотал головой. Теперь же на все вопросы попросту молчал.

Ничего не скажешь, самообучающийся адаптивный интеллект.

Перед лицом, казалось, обычного недуга продвинутая медицина ИВК оказалась бессильна, технологические достижения и самые прорывные революционные продукты полностью бесполезны.

На пороге 23-го века человек был по-прежнему научно слеп с практической точки зрения вопросов души, сознания, загадок мозга, тонких материй и тому подобных.

Можно было по щелчку пальца создать бомбу, которая уничтожила бы миллион жизней. А вот возвратить «назад» хотя бы одного – нет, этому так и не научились. Как и пять, и десять веков назад, все отдавалось на откуп случайности и везению.

Генерал много раз пытался выяснить личность напавшего на Сэм.

С помощью нано-ботов многократно пытались вытащить хоть какие-то изображения из снов девочки или вспышки воспоминаний.

Тщетно!

В итоге, опросив свидетелей из числа уцелевших жителей Ма-Лай-Кун и гостей Фестиваля Духов, сопоставив все собранные факты с записью наружных камер патрульного корабля, Файервуд остановился на версии, что нападал Люка с помощником, которые тем же вечером скрылись на Авионе в направлении северо-востока. Мотив аборигена был неясен, как и то, была ли его агрессия как-либо связана с диверсионными действиями первой помощницы генерала – Алисии Берк.