Одним словом, все это порождало, умышленно или нет, известную холодность в отношениях между графом и капитаном. Впрочем, читатели и раньше могли заметить, что их никогда не связывала истинная дружба, а лишь симпатия, порожденная общими интересами и обстоятельствами.
Теперь следует объяснить, в чем состоял план капитана Сервадака, — план, который мог послужить причиной нового соперничества между ним и графом Тимашевым. Вот почему капитан решил сохранить его в тайне.
План этот, надо сознаться, был вполне достоин сумасбродного ума, в котором он зародился.
Как известно, англичане, закрепившись на скалистом островке, оставшемся от Гибралтара, занимали исконную британскую территорию. Они имели на это право, и если бы их сторожевой пост благополучно перенесся на Землю, никто не стал бы оспаривать у них этих законных владений.
Но в том-то и дело, что напротив Гибралтара находился островок Сеута.
Перед столкновением Сеута, расположенная на африканском берегу пролива, принадлежала испанцам. Но теперь заброшенную Сеуту мог захватить первый, кто на ней высадится. Итак, добраться до Сеуты, завладеть ею именем Франции, водрузить на ней французский флаг — вот что представлялось капитану Сервадаку совершенно естественным и необходимым.
«Кто знает, — рассуждал он сам с собой, — быть может, Сеута благополучно пристанет к Земле и будет господствовать над каким-нибудь важным участком Средиземного моря. Тогда французский флаг, развевающийся на ее скале, узаконит притязания Франции!»
Вот почему, никому не говоря ни слова, капитан Сервадак и его денщик Бен-Зуф отправились на завоевание новой территории.
Надо признать к тому же, что лучшего помощника, чем Бен-Зуф, нельзя было и придумать. Завоевать остров для Франции! Подложить свинью англичанам! Блестящая идея!
Но капитан посвятил Бен-Зуфа в свои планы лишь после того, как, распростившись с друзьями, оба завоевателя остались одни у подножия скалистого берега.
И тут все старые полковые песенки пришли на память солдату, и он принялся распевать громким голосом:
На заре блестят штыки —
Оставляем мы квартиры.
Эй, вперед, вперед. Зефиры,
Африканские стрелки!
Капитан Сервадак и Бен-Зуф на коньках, оба тепло одетые, с походным мешком за плечами, устремились вперед по необозримой белоснежной глади и вскоре потеряли из виду вершину Теплой Земли.
Прогулка совершалась без всяких происшествий и лишь с редкими остановками, во время которых путники отдыхали и закусывали. Температура держалась довольно сносная даже по ночам, и 5 ноября, всего через три дня после выхода, наши герои подошли к острову Сеута на расстояние нескольких километров.
Бен-Зуф сгорал от нетерпения. Если бы понадобилось идти на приступ, храбрый солдат готов был построиться в колонну или даже в каре, чтобы отразить вражескую конницу.
Наступило утро. Путники точно определили по компасу направление и с самого начала строго ему следовали. Скалистый берег Сеуты возвышался на западном горизонте в пяти-шести километрах от них, купаясь в лучах восходящего солнца.
Оба героя ускорили шаг, торопясь вступить на остров.
И вдруг, на расстоянии около трех километров, Бен-Зуф, обладающий очень острым зрением, остановился.
— Поглядите-ка, господин капитан! — воскликнул он.
— Что такое, Бен-Зуф?
— Там на скале что-то шевелится.
— Вперед! — скомандовал капитан Сервадак.
За несколько минут они пробежали два километра. Затем, умерив скорость, капитан Сервадак и Бен-Зуф снова остановились.
— Господин капитан.
— Что, Бен-Зуф?
— Право же, какой-то верзила торчит на Сеуте и подает нам знаки. Не то он машет руками, не то вроде как потягивается спросонья.
— Какого черта! — вскричал капитан Сервадак. — Неужели мы прибыли слишком поздно?
Они покатили вперед, и вскоре Бен-Зуф воскликнул:
— Ах, господин капитан, да это телеграф!
В самом деле, это был телеграф, возвышавшийся, точно сигнальная мачта, на скалах Сеуты.
— Проклятие! — пробормотал капитан. — Но ведь раз там есть телеграф, значит кто-то его туда поставил.
— Если только телеграфы не растут на Галлии вместо деревьев! — заметил Бен-Зуф.
— А если он подает сигналы, значит кто-то приводит его в действие.
— Ясно как день!
Сильно раздосадованный, Гектор Сервадак посмотрел на север. Там, на грани горизонта, высился утес Гибралтара, и ему показалось, так же как и Бен-Зуфу, что второй телеграф, установленный на верхушке скалы, отвечал на сигналы первого.
— Они захватили Сеуту, — воскликнул капитан Сервадак, — и теперь передают на Гибралтар сигналы о нашем прибытии!
— Что же теперь делать, господин капитан?
— Что делать, Бен-Зуф? Отказаться от планов завоевания и примириться с судьбой.
— А что, господин капитан, если Сеуту обороняют только пять или шесть англичан…
— Нет, Бен-Зуф, — остановил его капитан Сервадак, — они нас опередили, и если только мои доводы не убедят их уступить нам остров, тут уж ничего не поделаешь.
Гектор Сервадак и Бен-Зуф, сильно приунывшие, достигли подножия скалы. В ту же минуту перед ними, словно из-под земли, вырос часовой.
— Кто идет?
— Друзья! Франция!
— Англия!
Таковы были первые слова, которыми обменялись обе стороны. Тут на высоком берегу появилось еще четыре человека.
