Где-то за окном - [36]

Словно чтобы рассеять мои сомнения, откуда-то снизу раздаётся громкий сдвоенный треск.

— Недолёт, — говорит Лумиэль. — У них, наверное, бинокли — заметили, что мы уходим и решили попугать.

Если бы была оптика на стволе — мигом дырок понаделали бы. А так... из пистолета можно только случайно.

— И ещё. Он смотрит мне в глаза, и взгляд его неожиданно серьёзен, — я хочу тебе сказать... я хочу тебе сказать...

Я люблю тебя, Сашка.

42 Кирилл Костин, день 18 июня 2024 года, Москва

Искрящееся лиловое облако летит навстречу серой волне. И серое тает, растворяясь в лиловом, как кусочки сахара растворяются в чае. С лёгким едва слышимым шуршанием. Находившиеся под прикрытием Инстанций адепты не успевают ничего сообразить — лиловые искорки, попавшие на их "вторые тела" обеспечивают им качественную амнезию, вышибая кратковременную память. Разумеется, адепты немедленно теряют фокус. В этом месте можно находиться, только сознательно удерживая его перед внутренним взором. И потому ещё через несколько секунд перед нами остаётся пустой коридор. Куда попали эти люди в результате такой вот принудительной "эвакуации" — я не знаю. Но точно не хочу вслед за ними и потому мысленной командой приглушаю жезл. Теперь редкие фиолетовые лучи идут только с его торца, оставляя на потолке пустую полосу.

В голове моей слышен возмущённый вой и бормотание Инстанций — давно уже к ним не относились с таким неуважением. Но что они могут сделать в собственном Месте? Как выяснилось — немногое. Тут просто нечемупроисходить. Максимум неприятностей, которые им удаётся доставить нам с Белкой— это "случайно" выпадающие панели фальшпотолка и стёкла коридорных окон. Но кроме лёгких царапин на моей щеке и большой, синей шишки на Белкиной голове, результата никакого нет.

Наконец, в моей голове раздаётся голос:

— Чего ты хочешь?!!! — Он гремит, как будто мне в ухо кричат из мегафона.

— Вы знаете. — Я не собираюсь вдаваться в длительные дискуссии.

— Ты разрушаешь. Забирай её и уходи.

Впереди, метрах в двадцати распахивается дверь и оттуда появляется Алёна. Она деревянным, механическим шагом идёт в нашу сторону. Лицо её пусто и бессмысленно.

Самая Прекрасная Девушка одета в строгий деловой костюм. Даже с галстуком. Ей это не идёт — думаю, будь она в сознании, эту форму одежды она бы не одобрила.

Справа от меня Белка начинает бормотать:

— Так, так. Судя по всему, посылочку придётся оставлять прямо здесь...

Краем глаза я замечаю, как она шарит в надетом за спиной рюкзаке, и поражаюсь неестественной, странной для человека гибкости её тела. Мне бы так не выгнуться.

Тем временем, Алёна подходит ближе и внезапно, вытянув руки вперёд, бросается на меня.

События начинают происходить почти одновременно.

Белка кидает почти под ноги какую-то коробку, извергающую из себя клубы зелёного дыма. В этот момент она на мгновение выпускает мою руку и с громким криком начинает исчезать, теряя цвет и становясь полупрозрачной.

Соседние двери офисов распахиваются, и на нас толпой несутся манекены-клерки — они бездумны, и потому не опасны, хотя могут просто задавить массой.

Я попадаю локтем руки Алёне в подбородок — мне некогда убирать жезл, а прикасаться им к девушке я не хочу — так как результатом станет мгновенный уход её из картинки в неизвестном направлении.

Правой рукой ухватываю уже совсем прозрачную Белку и, одновременно, пытаюсь взять левой Алёну на удушающий приём, зажав её шею подмышкой.

В этот момент я осознаю, что делать нам здесь уже нечего, и мгновенно отказываюсьот окружающей реальности.

И мы выпадаем оттуда в какой-то коридор. Похоже — тот самый, который виднелся за спиною охранника на проходной, когда мы только начали свой визит. Вслед за нами высыпается три или четыре манекена, успевших вцепиться в мою одежду.

В нескольких метрах перед нами — группа людей. В штатском. С автоматами направленными в нашу сторону.

За моей спиной слышатся шаги их коллег.

43 Александр Солодов, день20 июня, окрестности побережья Северной Италии

Если честно, последнее выступление Лумиэля я постарался пропустить мимо ушей. И так ситуация была не ахти, чтобы ещё морочить себе голову подобными заявами. Куда больше меня интересовало — как бы не попасть в положении героя классического романа, с перепугу забравшегося на скалу, но побоявшегося оттуда слезть.

А перспектива подобного развития событий была весьма вероятной.

Первые метров тридцать я ещё как-то продержался, но дальше у меня начали потеть и дрожать руки.

Потому, выбравшись на следующую промежуточную площадку я уже почти созрел морально, чтобы тут и остаться. Не люблю высоту. Не то чтобы смертельно боюсь, но очень не люблю.

— Ты как, нормально? — В голосе Лумиэля сквозят нотки заботы. И это, учитывая ранее им сказанное, мгновенно выводит меня из себя.

— Со мной всё хорошо. О себе волнуйся.

— Нам недалеко осталось лезть. Я снизу видел ещё — там поверху идёт серпантин. Дорога автомобильная — к деревне, наверное.

Каким образом он мог что-то разглядеть снизу в темноте и на таком расстоянии остаётся необъяснённым.