Где-то в другом мире. Идеальный выбор - [41]

— В вашем с Фабианом доме? — Недоумевая спросила я, присаживаясь в уголочке, подальше от мужчины. Мне было странно слышать свой бесстрастный, уравновешенный голос со стороны, в то время, как внутри все пело — «Ему понравилось!» За многие годы моей жизнь в другом мире я научилась хорошо скрывать свои истинные чувства, но сейчас я еле справлялась с этой радостью, рвавшейся наружу. А потом его голос, не интонации и слова, а именно голос меня вечно провоцировал и зажигал внутри огонь сопротивления магии обольщения. Я же не эти служанки и иже с ними? Так почему мне все труднее и труднее ему сопротивляться? Неужели на меня начала действовать его приворотная кровь? И при взгляде на братьев Шаверни я буду ходить с такими же осоловевшими и обожающими глазами? Холодок ужаса пробежал по моей спине, стало зябко и я повела плечами.

— Вам не следовало выходить на улицу в одном легком платье. — Его ласковый и участливый голос подколодной змеей влезал в душу и завораживал ее. Он снял джемпер и, набросив его мне на плечи, придвинулся почти впритык и полуобнял. Теперь стало жарко. Я почувствовала, как щеки охватывает румянец. С силой сжала перекладину на качели, попытавшись прийти в себя. Еще чуть-чуть и мне бы это удалось, но жар его дыхания на шее и щеке продлил агонию.

Окружающее пространство вдруг заполнила звенящая тишина, будоражащая, напряженная, я почувствовала приближение чего-то, что изменит мою жизнь на всегда и, боясь пошевелиться, смотрела упорно на траву.

— Не в моем с Фабианом доме, а в нашем с вами, Гвендолин, доме! — Его голос звучал так мягко, уверено и негромко, что я, не поверив услышанному, развернулась посмотреть в его глаза. Лучше бы я этого не делала. Оказавшись в плену этих синих озер, про все забыв, потянулась навстречу и вскоре оказалась в крепких объятиях, ощутив пылкость и нежность губ этого наглеца. Но сопротивляться и протестовать не было сил, тем более, что еще одно мгновение… и он меня уже удобно усадил на своих коленях. А поцелуй все длился и длился до головокружения. Когда, наконец, он разрешил мне вдохнуть воздух, я, спрятав пылающее лицо на его груди, не могла произнести ни слова. Ну, не кричать же на весь еще не проснувшийся парк как мне понравилось и что я хочу продолжения?

— Ну, что же, я вас поздравляю графиня, — его низкий голос, опять наполненный язвительными интонациями, привел меня в чувство. — вы сумели прорвать мою оборону и так часто пытались вывезти из себя, что я ни как не мог поверить, что вы искренне мной заинтересовались Но этот поцелуй изменил многое. Фабиан прав, вы мне дерзите, потому что постоянно ревнуете. И еще…. вы в меня влюблены и от этого беситесь, потому что я всем уделяю внимание, кроме вас!

Эти слова звучали, как пощечина. Но горящие и распухшие губы не могли произнести ни слова. Еле справившись с собой, с подступающими к горлу рыданиями, злая на себя и на все вокруг, медленно встала с его колен. Сжав правую руку в кулак, так, что ногти пробили кожу, нашла в себе силы сказать: «За кого вы меня принимаете, граф?» На большее духа не хватило.

— За девственную влюбленную стерву в погоне за деньгами. — Синие озера уже подобны были омутам, только у меня сил хватило отпрянуть от них.

— О, Зореан, вы как всегда абсолютно правы. Вы точно раскрыли мою истинную сущность, и теперь я понимаю на сколько вы сами изобретательны. Неужели вам стало так жалко денег, что вы решили меня соблазнить?. — Используя его слова и интонации продолжила- «В нашем с вами, Гвендолин доме!» Как трогательно! И деньги в доме останутся, и бесплатно влюбленная дура красоту наведет, а потом, возможно, еще и заработает, переделав и преобразив сады друзей. Выгодное приобретение! Спешу вас разочаровать, ваше сиятельство, после возвращения нас ждет развод!. — Сделать первый шаг было чрезвычайно трудно, но я, преодолев себя, тихой, размеренной походкой направилась в дом. Пройдя немного, не удержавшись, оглянулась. Дерзкая улыбка уже сползла с лица супруга, оно казалось осунувшимся и усталым. Я задавила ростки жалости и нежности неожиданно возникшие внутри.

— А целуетесь вы, Зореан, так себе и чего-то не хватает… Души быть может? С манекеном в витрине магазина, наверное, чуть хуже, вы хотя бы теплый.

Дома я долго стояла под холодным душем, пытаясь обрести душевное равновесие…

Когда Тереза пригласила меня на завтрак, я уже пришла в себя. Остались только боль и недоумение. Но внешне я опять была холодна и бесстрастна. Идя по лестнице, ни как не могла ответить самой себе на вопрос: «Неужели все, что я чувствовала и чувствую к Зореану, это досадный обман чувств? Почему в присутствие его у меня постоянно возникает желание побольнее его уколоть, даже если самой от этого хочется на стенку лезть?» Но ответа не было.

Завтрак проходил при полном молчании на одной из террас. Пригубив бокал с соком, в горле было постоянно сухо и не было возможности отделаться от чувства горечи, я медленно и долго пережевывала пищу, не поднимая глаз от тарелки. Мужья сидели за круглым столом по обе стороны от меня и судя по звону бокалов и звяканья вилок о тарелки, отсутствием аппетита не страдали. Но видеть их довольные лица хотелось меньше всего.