Где спряталась ложь? - [12]

— Мастера вызывали? — раздалось за спиной. Напряжённые до предела нервы не выдержали, и она завизжала с испугу, съехав на подкосившихся ногах на пол.

Очнулась на кое — как застеленной кровати. Молодой мужчина, похлопывал по щекам, обильно смачивая руки водой.

— Пришли в себя, вот и, слава Богу, как вы меня напугали.

— Вы кто? — вытаращила она на него глаза, испугавшись.

Парень смотрел на неё не мигая, его взгляд плавал между насмешкой и участием.

— Мастера вызывали?

— Господи, какого к бесу мастера? — зажала она виски. Но скоро всё быстро разъяснилось потому как он объявил:

— Телефон чинить…

Телефон? О! Она вспомнила и даже немного успокоилась.

— А, да. Есть такое. Только где ж его теперь найти, — непроизвольно вырвавшийся всхлип отпустил натянутые нервы, и она расплакалась. "Веду себя так не достойно. Все женские слабости вывернула на вид причём совершенно постороннего человека", — поймала трепыхающуюся мысль в голове и под тяжестью случившегося забыла об этом.

— Найдём, когда всё разберём. Как себя чувствуете?

Она плохо слушающим языком произнесла:

— Не знаю. По-моему никак.

Спустив ноги, заставила себя встать. Покачнулась, но не упала. Поймав своё отражение в зеркале, больше старалась не встречаться с ним. Оно совсем её не радовало. Бледность покойника, синяки под глазами, торчащие куда попало спутанные волосы и такое испуганно напряжённое выражение лица, что стало не по себе. А мужик, не обращая на неё внимания, оглядывая комнату с тарарамом, огорошил:

— Странные были воры шкатулка с драгоценностями цела, «ноутбук» полёживает себе, что ж они такое искали?

Как бы не было плохо, а самую малость сообразила:

— А откуда вы знаете, что там драгоценности? — провела она ладонью по лицу.

Он, ухмыляясь, ткнул пальцем в сторону шкатулки.

— Ай- яй- яй. Браслет висит. Я ж не слепой.

— Детективы что ли почитываешь? — скривилась она в насмешке.

Его понесло на обочину делёжки впечатлений и обговаривания вкусов, естественно, критического наклона.

— Ну уж нет. Эта мура мне быстро надоедает. Раз уж попал в такой водоворот, давайте помогу. Ваша заявка всё равно была последней.

— Да здесь за неделю не разберёмся, — застонала она.

Но парень озорно сверкнул глазами и расплылся в улыбке.

— Как там говорят. Глаза страшатся, а руки делают. Рискнём. Тем более, куда ж деваться-то не жить же в таком свинарнике. Будем работать.

Нельзя сказать, чтоб идея помощи ей не нравилась… А тут ещё и обида на весь белый свет вырвавшись из глубин души фонтаном ударила в голову. Её вопль несомненно был слышен на лестничной площадке.

— Господи, за что? — взвыла она, шлёпнувшись опять на кровать и принявшись колотить подушку. Он хладнокровно отнёсся к её стенаниям. Подождав пока выдохнется сходил на кухню и принёс воды. Потом встряхнул её как следует, словно копилку или грушу, толкнув на кровать, сунул чашку к постукивающим зубам, и велел:

— А ну прекрати истерику. Представление устроила; руки ломает она… — дальше его ровный голос перешёл на бас:- Подумаешь, тарарам устроили. Уберём не вопрос. Вопрос в другом — что искали?

Наступила тишина. У неё начал проясняться взгляд. Она, испуганно тараща глаза, не заметив в этот раз его крутого перехода на «ты», замотала головой. Потом зачем-то выболтала про смерть мужа и такой же тарарам в его апартаментах.

— Не знаю. Честно говоря, я и сама в растерянности. Муж погиб, недавно похоронила, так в его квартире тоже самое, несколько дней тому назад сделали, — глотала слёзы она.

— Теперь послушай меня, детективша хреновая, поднатужься и думай. — Бросил он зло ей. — Раз с его квартиры начали, значит, ищут что-то его. И заметь, ищут не воры. Целенаправленно рыщут. Что, думай? Ключи у него твои были?

— Да. — Покорно мотнула головой она. Теряясь, как и в прежней жизни с Долговым, перед его напором, хамством и тыканьем. Теперь она его «ты» слышала отлично, а "детективша хреновая" наждачной щёткой прошло туда-сюда по груди. Как никак, а каждый маломальски соображающий догадывается, что от «вы» до «ты», как до совершенно разных людей. Она хлопала глазами и беспомощно молчала. Он не обращая внимания на её состояние, бухтел:

— Тогда понятно, почему замок не взломан. Как ты детективы пишешь, если простых вещей не смыслишь? Создала им идеальные условия.

Глаза расширялись, расширялись и… сузились, не лопаться же им. А слёзы кап-кап.

— Заткнись и так тошно. — Осекла она его, постепенно приходя в себя. На неё нельзя давить. В ней ничего больше нельзя разрушать. Всего и так осталось по — минимуму. Возврата к прежнему не будет. Никогда мужик не будет ей указывать как жить. Тем более, чужой и не понятно какой и откуда взявшийся. Телефон он пришёл чинить. Кто ему мешает. Пусть себе чинит и убирается прочь.

Он сунул ей в руку свой платок и покладисто буркнул:

— Не хами.

— Я? Кто тебя звал, проваливай. Всю жизнь о таком помощнике мечтала. — Болтала всё что непопадя она. Отхлебывала из чашки безвкусную воду, заглушая ей булькающие в голосе слёзы, и болтала. — Кто-то измывается, понимаешь? Надо мной, понимаешь?

Парень, водрузив очерёдную вещь на место, посмотрел на неё исподлобья. Во-первых, бабу развезло от переживаний. Во- вторых, она при всём при этом пытается командовать. Он не любил подчиняться женщинам. Справедливо считая, что наличие у женщины властного характера может оказаться только разрушительным, но уж никак не созидательным. Поэтому разговор с прекрасным полом у него был всегда коротким. Так уж устроен свет, что на двух концах прямой не может быть двух лидеров. Если лидирует женщина, то мужчина — под каблуком. А это ненормально. Если давит мужчина, то льются слёзы у женщины и это тоже ненормально. Хотя он догадывается, что только равенство, уступки и понимание устроят эти два конца, но в жизни рулит к своему концу.