Где рождаются циклоны - [26]

Треугольник розовых фламинго, похожий на опрокинутый парус, исчезает в голубом просторе неба.

Обвивающие ветви прибрежных деревьев боа лениво покачиваются, вытягивая свою голову при плеске весел,

И направо, и налево джунгли, и кажется, что их угнетающая тишина исходит от этого необозримого тропического неба и заглушает непрестанный шум леса, крики птиц и обезьян, невидимую работу растительности, топот броненосцев, жужжание мух, тысячи агоний, тысячи рождении, хрипение смерти, глухое брожение разлагающейся падали, шум этого особого мира, где под каждым листком таится угроза смерти.

Иногда навстречу, попадается пирога с индейцами или неграми Бош, которые известны тем, что умеют преодолевать на пироге одним прыжком пенящиеся быстрины. Встречаются в полном молчании, потом, когда пироги разойдутся, один из гребцов затягивает тихую, унылую мелодию.

В удаляющейся пироге другой гребец слышит его и отвечает. Они переговариваются так, не видя друг друга, но не прекращая своего таинственного диалога. И долго еще продолжает гребец петь свою песню, приостанавливаясь лишь на мгновение и прислушиваясь к ответу, которого мы не слышим, но который доходит до него по воде от невидимого и далекого певца.

После долгих недель, в продолжение которых длится путешествие вверх по реке, достигают места впадения маленькой речки. Пирогу оставляют; провизию взваливают на спину; в руку берут саблю для рубки лиан. Вперед через заросли, по компасу и секстану! Дорогу нужно расчищать саблей, перерубать переплетшиеся лианы и ветви, перелезать через поваленные деревья. Движение вперед — это непрестанная борьба с тысячью препятствий, с враждебным растительным миром.

Полуголые, обливаясь потом, задыхаясь в душном и влажном, как в бане, воздухе, с трудом продвигаются вперед не более как на восемьсот метров в день.

Годэн наткнулся раз на целую стену громадных, колючих бамбуков, круглых и гладких, как металлические столбы. Сабли притуплялись об их твердую древесину. Однако, необходимо было пробраться сквозь эту гущу.

Продвигались вперед на тридцать метров в день

По мере того, как Годэн и его люди проникали в чащу, появлялись удивительные звери и насекомые. Заросли бамбуков служат убежищем для всего, что боится хищных зверей. При внезапно проникшем в эту гущу свете жужжали мухи, копошились пауки, ящерицы, сороконожки. Вялые змеиные шкуры висели как лианы. Разных пород змеи избрали это убежище, чтобы менять кожу.

Золотоискатели идут вперед. В лесу ночь наступает быстро. К пяти часам уже темно. Тогда устраивают шалаш. Четыре столба, крыша из листьев вазы, гамак. Несколько ударов саблей, чтобы очистить место от зарослей и лиан. С собой обыкновенно бывает только прогорклое сало; едят дичь, с острыми приправами. Затем зажигают на ночь костер. Обуви не снимают из-за вампиров. Спится плохо. Ночь в лесу полна разных звуков и крик лягушки-вола не дает покою. Тот, кто проснется, подкидывает хворост в костер.

Иногда во время сна вас внезапно захватывает наводнение. Едва успевают спастись, схватив ружье и патроны. Затем во время дождливого периода идут постоянные дожди, страшные ливни, которые барабанят по листве, как гром; прибавьте к этому запах разложения, исходящий от пропитанного влагой леса, отчаяние человека, у которого обувь изъедена плесенью, а платье в лохмотьях, но все же преследующего свой мираж.

Есть еще невидимый враг, который изводит вас без устали, непрестанно преследуя вас, — это насекомые. Во-первых, москиты, отравляющие вам все вечера; потом мухи разных сортов: муха-тату, муха-майпури и муха-тигр, от которой надо спасаться, как только услышишь ее жужжание. Клещи, которые впиваются в кожу; нигвы, кладущие яйца под ногтем большого пальца на ноге; червяки-макаки, личинки одной мухи, которая кладет их под кожу и которые, изъедая тело, развиваются в громадных, волосатых червяков, длиною в дюйм (чтобы заставить их выйти, достаточно приблизить к ране немного табаку); самые разнообразные вши; паук-краб, величиной с блюдечко, покрытый волосами, укус которого смертелен и который делает прыжки в три метра; лучше перейти на другую тропинку, чем пройти около него; наконец, верх ужаса, муха «hominivorax», которая кладет яйца в ноздри спящего человека и ее личинки заползают в мозг. Если их не извлечь немедленно, то в лучшем случае можно лишиться носа.

Есть еще змеи: змея-граж, змея-Жако, гремучая змея и змея-лист, тонкая, как веревочка, которая совершенно сливается с листвой и убивает человека в три минуты.

Наконец, есть лихорадка!

На каждом шагу опасность, страдание, смерть! И никто не обращает на это внимания.

Годэн вспоминает ежедневную драму леса.

Он описывает ужасную жизнь золотоискателя.

Он жил этой жизнью. Он перенес удушающую жару, лихорадку, укусы насекомых и пресмыкающихся и, улыбаясь, заключает:

— А все-таки я жалею лес. Там я был счастлив.

И, кроме того, там находится золото.

Золотоискатель избирает направление, руководствуясь только своими наблюдениями, своим чутьем и полученными им указаниями. Он останавливается на берегу ручья или потока. Иногда растительность служит ему приметой и по ней он определяет, золотоносная это почва или нет, так как, например, некоторые породы деревьев растут только на очень глубоком черноземе.