Где находится край света - [4]

Управление Транссиба выделило семье погибшего железнодорожника огромный двухэтажный дом в Новониколаевске (прежнее название Новосибирска), где Антонина развернулась вовсю, почувствовав себя хозяйкой. Для начала выселила свекровь во флигель. Та не возражала, ей было все равно, где существовать без Васи и Коли. Внучки попробовали заступиться, но она их остановила: не надо, мол, мне так даже лучше. Машка по собственной инициативе переселилась к бабушке, мать лишь облегченно вздохнула. Впрочем, пенсию за потерю кормильца она и без того тратила почти исключительно на себя и новые привязанности.

Шла Гражданская война. Прежней, пусть не роскошной, но сытой жизни, когда к каждому празднику покупались новые платья и готовился стол с разносолами, наступил конец. Гимназию пришлось оставить, Анисью рассчитали. Бабушка качала головой: «От нечистого все это! Не будет добра!» Однажды, вернувшись из церкви с помертвевшим лицом, тяжело опустилась на стул и заплакала. Кузя тогда подхватила простуду и несколько дней не выходила из дома.

– Бабуленька, милая, что? Ну не плачь, родная, папе с дедушкой там сейчас хорошо!

– Я не о том, – покачала головой Евдокия. – Царя убили. И всю его семью. И цесаревича, – она глухо зарыдала. – Ироды, больного ребенка! Его же дядька во время расстрела на руках держал! Дитятко слабенькое, он ведь и так долго не протянул бы… Ничего, ничего святого!

У Машки все похолодело внутри. Как же так? Царевич Алексей, ребенок-ангел, такой добрый и чистый, любящий свой народ, с красивым, открытым, ясным лицом… И царь с царицей… И их дочери… Значит, во множестве расклеенные на заборах фотографии с повешенными женщинами и убитыми детьми, подписанные лаконично – «Зверства красных», – правда?! А тот же Петруха говорил, что новая власть будет справедливой, что она просто за то, чтобы не было бедных и богатых, чтобы все сыты были. Кстати, после ухода солдат бесследно исчезли иконы в серебряных окладах, где на святых были серебряные же ризы, украшенные натуральным жемчугом – наследство прадеда-купца. Что же теперь будет? Она даже не заметила, что произнесла последний вопрос вслух.

– Хаос, Машенька, такой хаос будет…

Хаос и был, и начался он в их же доме. Безутешная вдова привела нового мужа. Приказчик Леонтий Силыч был маленьким, лысым, потным человечком с крошечными глазками-буравчиками и брюшком. Даже играть в доброго папу он не пытался: сразу же взял в руки домашнюю бухгалтерию и начал ежедневно напоминать о непосильном ярме в виде четырех «здоровенных девах, от которых никакого толку», только объедающих их с Тонечкой. Новому хозяину не составило большого труда убедить Антонину избавиться еще от одного груза, и совсем ослабевшую, равнодушную ко всему Евдокию Матвеевну сдали в больницу для хроников.

Первой не выдержала Вера – вышла замуж. Евгений Александрович Дружинин был намного старше и весьма трепетно относился к юности и красоте своей избранницы, обещая обеспечить ее всем мыслимым и немыслимым, помочь выучиться и сделать карьеру. В тот момент ей было не до романтических мечтаний, надо было бежать, бежать из ставшего ненавистным дома, от мерзкого липкого отчима, от ослепленной новой любовью и оттого еще более равнодушно-жестокой матери, от этой кабальной зависимости. И неравный брак состоялся. Ни о какой учебе впоследствии и речи не было: Верочка родила дочь и до конца своей долгой жизни погрузилась в рутину домашнего хозяйства. Она, закончившая гимназию с серебряной медалью, так и не смогла реализовать своих знаний и старательности, несмотря на то, что и в 92 года читала правнучке стихи по-французски. Наизусть.

У четырнадцатилетней Машки тоже появился воздыхатель – сын истопника Феденька, щеголь семнадцати лет от роду. Он носил лаковые штиблеты и претенциозно именовал себя Ферри, почти как у Маяковского:

Он был

монтером Ваней,

но…

в духе парижан,

себе

присвоил званье:

«электротехник Жан».

Ферри заваливал возлюбленную жаркими письмами, самое впечатляющее из которых заканчивалось словами: «И если Вы, Мари, не ответите на мои чувства и не станете моей, тады каюк и лапти кверху!» Мари не ответила, но лапти, как ни странно, остались на месте.

Они с Еленой пытались иногда подработать где получится, чтобы хоть как-то обеспечить себя и бабушку. Тяжелее всех приходилось младшей, Нине. Над ней отчим просто издевался, видимо, осознавая, что этот груз придется тащить еще долго. Когда девочка переболела тифом, Леонтий Силыч вслух искренне сожалел, что она выжила. Тарелку Нины он посыпал золой (эдакий вид дезинфекции) и брезгливо ставил на пол – есть за одним столом с барами прокаженная теперь не смела. Мать не заступалась, во всем поддерживая мужа. Знать бы тогда заносчивой харьковчанке, что несколько десятилетий спустя именно в московской квартире нелюбимой младшей дочери доведется ей доживать свои дни!..

Одинокая фигурка девочки-подростка со скорбно опущенными плечами стояла в осеннем больничном дворике. Она даже не пыталась вытирать слезы. Бабушка, самая родная, самая близкая… На кого же ты меня оставила?! Я ведь теперь одна, совсем одна во всем мире! Никто и никогда не будет меня больше так любить!