- Ай да Боря!.. Силен! - восхищенно кричит Иван, и тут вдруг окунь срывается с крючка, ударяется о край лунки и мгновенно скрывается в темной глубине. Все это так неожиданно и быстро произошло, что мы и рта не успели раскрыть от удивления.
- Вот нахал! А?.. - с досадой выругался Борис. - Грамм восемьсот было.
Мы отошли с Иваном, чтобы не раздражать товарища.
Вечерело. Над противоположным берегом Енисея полыхала красная заря.
От Енисея потянуло холодом.
- Надо кончать, - предложил Иван, - скоро станет темно.
К Борису подходили на цыпочках. Он сидел у другой лунки. На льду трепыхались три приличных окуня. Нашему другу улыбалось рыбацкое счастье.
- Боря, - начал было Иван, но тот так на него посмотрел, что Иван не закончил фразу. Борис опять вываживал крупную рыбу. Он то держал без движения удочку, то быстро перехватывал леску. Мы стояли как завороженные и вместе с рыболовом мысленно участвовали в этом увлекательном и захватывающем поединке. Вот рыболов понемногу сдает леску. Руки у него красные, рукавицы отброшены в в сторону, полушубок распахнулся, шапка сбилась на затылок. Подержав несколько секунд леску в натянутом положении, он стал поднимать удочку вверх, привстав на колени. Вскоре из воды показалась золотистая рыбина, тяжело затрепыхавшаяся у лунки. Это был язь. Борис поймал его на окуневую блесенку с мотылем.
Наши уговоры идти домой не возымели действия. Борис вновь начал блеснить. Но клева не было. Тогда он взял маленького окунька из наловленных Иваном для кошки. Подцепив рыбку на крючок, опустил его в лунку, а радом с удочкой примостил электрический фонарик, чтобы был виден сторожок.
- Теперь можно перекурить, - весело сказал Борис, отходя от лунки.
Однако едва мы успели затянуться сигаретным дымом, как я увидел, что удочка резко накренилась и поползла в лунку.
Борис тоже заметил поклевку и, мигом бросившись на колени, подхватил ускользавшую удочку. Он быстро подсек, и рука застыла над лункой. Леска от напряжения чуть не звенит. По ней видно, что рыба кружит, но вверх не идет. Борис то чуть-чуть поднимал удочку, то опускал ее к самому льду.
Затаив дыхание и не чувствуя уже мороза, я наблюдал за поединком. Порой мне казалось, что не Борис вываживает рыбу, а я.
Но вот рыболов, перебирая леску, начал поднимать удочку вверх и вдруг промахнулся. Удочка падает на лед. У меня захолонуло сердце: "Уйдет рыба!" Но Борис мгновенно схватывает черенок удочки, и поединок продолжается.
Я подсвечиваю фонариком. По напряжению лески вижу, что рыба еще не устала, она не желает, чтобы ее тянули, упорно борется за жизнь.
Иван молчит и сдерживает дыхание. Молчу и я, чтобы не помешать рыболову.
Но всему приходит конец.
Борис неторопливо и уверенно продолжал борьбу, и вскоре мы увидели забившегося в его руках красавца ленка.
- Ну, теперь пора! - удовлетворенно улыбаясь, сказал Борис.
Борис был очарован послеобеденной рыбалкой и дорогой оживленно рассказывал, как вываживал ленка. Я тоже был рад его удаче и нисколько не сожалел, что здесь мне не повезло.
А про себя подумал: "Кто может сказать наверняка где, когда и кому повезет?"
