Где бы ты ни был - [19]

Вот если бы услышать комплимент от человека, который никогда их не говорит, — это было бы потрясающе. К сожалению, такое вряд ли когда-нибудь случится.

— Синьора! — снова позвал Пьеро.

Ванда повернулась и улыбнулась ему, развернув веер и выставив его перед собой как щит.

— О, вы убежали, чтобы подразнить меня? — выдохнул он.

— Нет, я просто вышла подышать свежим воздухом.

—Луна прекрасна, правда, но не так прекрасна, как вы! Это ночь любви, la bella notte[8], когда мы можем быть искренними, открыть наши сердца... Что вы сказали?

— Ничего, — быстро ответила Ванда. На самом деле она пробормотала: «О Боже! Опять! Только не это!»

Чтобы загладить бестактность, Ванда широко улыбнулась ему. Это было ошибкой.

— У меня теплеет на сердце, когда вы улыбаетесь, — сообщил он.

— Пьеро...

— Нет! Я должен сказать! Я слишком долго хранил молчание! Я полюбил вас с первого мгновения нашей встречи. Я с ума схожу от любви! Я весь горю! Я все время мечтаю о вас...

Не останавливаясь, он продолжал в том же духе, и Ванда едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться ему в лицо. Девушка не испытывала к этому пылкому кавалеру никаких романтических чувств, он казался ей просто глупым.

— Я бы хотела, чтобы вы прекратили этот разговор, — призналась она.

— Но как еще я могу доказать свою привязанность к вам?

— Не стоит доказывать. Я вам и так верю.

— Значит, вы выйдете за меня замуж?

— Я этого не говорила.

— Но вы не можете отказать мне! — страстно вскричал он.

— Могу, — ответила она отрывисто, по-деловому. — И я отказываю.

—Ah, mio Dio! Voglio morire!

И тут она не выдержала и рассмеялась.

— Глупости! Конечно, вы не хотите умереть. Пожалуйста, Пьеро, не нужно болтать ерунду!

— Вы никогда меня не полюбите. Я безутешен!

— Прекратите вести себя как глупый ребенок.

В ответ он схватил ее за руку и притянул к себе.

Она резко наклонила голову, но его губы успели коснуться ее рта.

Она уже готова была ударить его по лицу — не сильно, но достаточно, чтобы он понял причину, но в этот момент из темноты за деревьями раздался вопль. В следующее мгновение на освещенную тропинку выскочил Франсуа.

— Предатель! — крикнул он Пьеро. — Иуда!

Он повернулся к Ванде.

— Не верьте ему! Это я вас люблю! Скажите ему, что вы принадлежите мне!

—Я не принадлежу никому из вас, — уверила их девушка, теряя терпение. — Прекратите вести себя как пара клоунов!

Пьеро с укором уставился на нее.

— Я вас не понимаю, — патетично провозгласил он. — Единственное, что я знаю наверняка, так это то, что я люблю вас!

— И я люблю вас, — тут же объявил Франсуа. Он попытался схватить ее за руку, но она отдернула ее. Одновременно на ее руку посягнул и Пьеро.

Без колебаний Ванда ударила веером по голове сначала Пьеро, потом Франсуа.

— Может, вы хоть так поймете! — воскликнула она. — У меня не хватает терпения на вас обоих!

— Не судите меня по этому слабоумному, — умолял Франсуа, потирая голову.

— Не обращайте на него внимания, — выпалил Пьеро, потирая свою. — Вы с самого начала были моей и всегда будете моей.

—Я никому из вас не принадлежу, а вы делаете из себя дураков. Все, с меня достаточно! — сказала Ванда.

Она больше не хотела их слушать и почти бегом кинулась через лужайку в дом. В проеме французского окна она обернулась и посмотрела, не преследуют ли ее эти болваны.

Но они, исполненные обоюдной враждебности, совсем забыли о ней. Она смутно видела, как, стоя друг против друга, они выкрикивают какие-то упреки.

«Какая пылкая привязанность!» — подумала она с усмешкой.

Ванда появилась в зале как раз в тот момент, когда музыка закончилась. Оглядевшись, она с удовольствием заметила, что графиня беседует с кем-то из гостей. Значит, Роберт не «выскользнул» с ней наверх. Пока не «выскользнул», мрачно поправила она себя.

И вдруг она услышала за спиной:

— Не подаришь ли мне танец, сестра?

— Вообще-то моя карточка полна, — сказала она, открывая бальный блокнот и притворяясь, что раздумывает, — но, наверное, я смогу выкроить один танец для тебя немного попозже...

— К черту их! — сказал он, выхватил блокнот из ее рук и отшвырнул прочь. — Им всем придется подождать. Я воспользуюсь своим правом опекуна.

—Ты мне вовсе не опекун, — ответила Ванда, протестуя скорее по привычке. Ее больше заботило ощущение руки партнера на своей талии, когда он закружил ее в вальсе. Как восхитительно, когда тебя обнимают так крепко, но в то же время так нежно. Она могла бы танцевать вот так всю жизнь! Странно, что прежде она никогда не испытывала такого волнения, — они ведь раньше часто танцевали вместе! Но прошлое сейчас виделось каким-то далеким, как иной мир. Сейчас происходило что-то новое и незнакомое — что-то, чего она пока не понимала, но чувствовала, что стоит на пороге неких важных открытий.

Она подняла голову и посмотрела на Роберта, пытаясь разглядеть на его лице те же чувства, которые охватили ее. Но смогла заметить только веселую ироничность, с которой он всегда на нее смотрел.

Это ее успокоило и помогло совладать с собой. Ни за что на свете она не позволит ему заподозрить, что с ней происходит.

«Что возможно происходит», — поправила она себя. Будет очень глупо с ее стороны вдруг взять и влюбиться в него. Хорошо еще, что она вовремя заметила опасность.