Где Бог когда я страдаю? - [89]

Признаюсь, что прежде разговоры о вечной жизни и небесах и меня приводили в замешательство. Они казались мне бегством от действительности, нелепой подпоркой, необходимой для того, чтобы смириться с реалиями жизни. Я считал, что в этом мире нужно жить так, будто ничего другого не будет. С годами, однако, мои взгляды изменились, и главным образом из–за того, что я видел, как умирают люди. Что это за Бог, Которого устраивает мир, полный страдания и смерти? Люди внезапно уходят — вдруг исчез, испарился из моей жизни Боб. И если не иметь никакой надежды на будущее, то разве можно верить в Бога?

Апостол Павел, оглядываясь на свою жизнь, в которой хватало страданий — тюрьмы, побои, кораблекрушения, борьба с дикими зверями — говорит нам: если впереди человека ожидает лишь смерть и ничего, кроме смерти, то нужно быть безумцем, чтобы добровольно согласится на такие испытания. «И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков» (1 Кор 15:19). Вслед за апостолом Павлом я уповаю на воскресение мертвых. Настанет день, когда Христос «уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его» (Флп 3:21).

Небесные обители

Известный шотландский писатель и богослов Джордж Макдональд однажды послал письмо своей мачехе. Он хотел утешить ее после кончины близкой подруги. Вот что он написал: «Если бы смерть была именно такой, какой она представляется нам, то Бог не допустил бы, чтобы она стала одним из законов вселенной». Только мы, верующие, можем рассказать миру, что есть смерть на самом деле — какой видит ее Тот Единственный, Кто в страдании прошел через смерть и вернулся к жизни.

По центральному телевидению показали документальный фильм «Умираю». В нем была всесторонне раскрыта тема о том, как вера помогает человеку, находящемуся на пороге смерти. Режиссер–постановщик Майкл Роумер получил разрешение находиться рядом с несколькими умирающими от рака больными на протяжении последних месяцев их жизни. После съемок он признался: «Люди умирают так, как жили. В смерти проявляется вся сущность человека. К последней черте он подходит с тем багажом, который накопил за свою жизнь. Одни подходят к последнему рубежу с отчаянием, другие — с надеждой». Выводы Роумера подтверждаются примерами из жизни двух бостонских семей.

Супругам — Хэрриет и Биллу — по тридцать три года. Оба на грани нервного срыва. В одном из эпизодов Хэрриет в тревоге думает о своем будущем — как жить вдове, оставшейся с двумя детьми. И вдруг она набрасывается на умирающего мужа. «Чем дольше все это будет тянуться, тем хуже для нас», — гневно кричит она.

«Что случилось с той милой девушкой, на которой я женился?» — спрашивает Билл. Хэрриет поворачивается лицом к камере: «Милая девушка умерла от пытки — пытки твоим раком. Кому нужна вдова с двумя сорванцами? Я не хочу, чтобы ты умирал, но раз ты все равно умрешь, то почему не сейчас?»

До смерти Билла остаются считанные недели, а семья распадается. Супруги не могут справиться со своими страхами. Ссоры, крики, плач, обвинения — былая любовь и доверие забыты.

На экране появляется другая семья. Преподобный Брайан, пастор баптистской церкви для чернокожих, пятидесяти шести лет. Он тоже умирает от рака. Но в его семье все по–другому. «Сейчас я переживаю один из значимых этапов в моей жизни, — говорит он. — Вряд ли Рокфеллер сейчас счастливее меня».

Операторы снимают пастора Брайана: вот он произносит перед прихожанами проповедь о смерти, вот — читает внукам Библию, вот отправляется на Юг, чтобы напоследок повидать городок, где он родился. Пастор спокоен и даже безмятежен. Он знает, что готовится отбыть домой — туда, где не будет боли.

Похороны. Церковный хор поет гимн «Он уснул». Проходя мимо гроба, люди наклоняются, чтобы последний раз сжать руку своего пастора или ласково коснуться его плеча. Их любимый друг ушел от них, но лишь на время. Все прихожане верят, что смерть — это не конец, а начало.

Кадры фильма, снятые в церкви пастора Брайана, показались мне до боли знакомыми: моя жена работает с престарелыми жителями Чикаго, и примерно половина ее подопечных — чернокожие. Люди, которым за семьдесят и даже за восемьдесят, живут в преддверии смерти. Но, тем не менее, по словам Дженет, чернокожие и белые смотрят на собственную смерть по–разному.

У большинства белых подопечных Дженет проявляется все больше страхов и недовольства жизнью. Они постоянно жалуются: на жизнь, на родных, на плохое здоровье. Чернокожие, напротив, становятся бодрее, начинают смотреть на жизнь с завидным юмором и оптимизмом, хотя порой у них больше поводов для горечи и отчаяния. (Большинство негров — выходцы с юга, рожденные через поколение после отмены рабства. За свою жизнь они повидали и притеснения, и несправедливость. Многие из них достигли преклонного возраста еще до принятия закона о гражданских правах.)

Почему люди так по–разному относятся к смерти? Дженет говорит, что все дело в надежде, которая корнями уходит в непоколебимую веру чернокожих американцев в Царствие Небесное. «Этот мир — не мой дом, здесь я лишь странник», — говорят они. «Лети быстрей, моя колесница, чтобы скорее увезти меня домой», — так поют они в песнях. Их упования родились в трагический период американской истории, когда жизнь людей с темной кожей была сурова и безрадостна. Но церквям удалось каким–то удивительным образом вселить в своих прихожан живую и стойкую веру — веру в то, что на небесах их ждет прекрасный дом.