Газетная утка - [32]

– А вы не скажете, где можно его…

В это время моего собеседника затормошили сбоку, и парень, извинившись передо мной, стал протискиваться в середину ряда – кому-то он там обещал обсудить поправку к резолюции. Раздосадованная, что не удалось закончить важный для меня разговор, я ждала, не вернется ли он обратно, но этот тип, кажется, застрял там напрочь и совсем забыл обо мне.

Еще минут через десять, когда от шума, гама и выкриков у меня совсем развалилась голова, собрание проголосовало резолюцию с «решительным» требованием «найти и привлечь к ответственности врагов демократии, которые, покушаясь на жизнь журналистов, покушаются на саму свободу слова», и поправки, подчеркивавшие решительность главного требования. «Бомонд» повскакал с мест и кинулся: кто в президиум качать права, а кто на выход – «качать» холодненькое пивко. Видимо, мой недавний собеседник был в числе вторых, и самых резвых, потому что в общей давке я его не увидела.

Зато ко мне пробилась Верочка, секретарша Арбатовой, и вежливо пригласила подняться в кабинет шефини.

– Татьяна Михайловна велела мне вас проводить и предложить что-нибудь выпить. Ей тут надо закончить кое-какие формальности.

Оказавшись на знакомом итальянском диванчике, я оказалась также перед искушением под названием «Наполеон». Мигрень настоятельно требовала дозу этого чудодейственного лекарства. Но, вовремя вспомнив уличную жару и Полинино «будь готова к отъезду», я мужественно попросила кока-колу.

Арбатова появилась минут через десять.

– Оленька, дорогая! К сожалению, не могу сказать тебе «добрый день»: видишь, какие события… Как хорошо, что ты пришла! Я как раз собиралась тебе звонить.

– Что ты, Танечка! Как же я могла не прийти! Как только узнала о новом преступлении – так сразу…

Я прикусила язык, но было поздно. Редакторша подняла аккуратно выщипанные брови.

– А откуда ты узнала про Бабанского? Ни по телевидению, ни по радио информация еще не прошла.

– Да нет, – нашлась я, – узнала я об этом только у вас в вестибюле. Зашла – а там висит огромный портрет Артема с черной траурной лентой, и все только и говорят, что про убийство. Ну, и я сразу вместо союза журналистов прибежала сюда. Ой, Танечка, какой ужас! Да что же это такое творится в мире?!

– Да, Оля. Журналистика во все времена была рискованной профессией, а уж теперь… Я сама до сих пор в себя не приду. Бедный Тема! А ты зачем шла в союз журналистов?

– Да пустяки. Хотела разузнать насчет одного человека.

– И кто же это, если не секрет? Может, я тебе помогу?

А почему, собственно, я боюсь спросить у нее? Чай, небо на землю не упадет!

– Может быть. Но мне показалось вчера, что ты не очень хочешь об этом говорить. Этот человек – Евгений Кольцов, Таня.

Рука Татьяны Михайловны, потянувшаяся за кока-колой, замерла в воздухе.

– Женька Кольцов? Да на кой он тебе понадобился?

– Понимаешь, – замялась я, – ведь ты сама сказала, что когда-то эти трое дружили, вот я и подумала: этот парень может кое-что знать…

– Но ведь я тебе сказала, что Кольцов не имеет никакого отношения… Погоди-ка! – Арбатова прищурилась. – Тебе что-то известно, да?

– Да брось ты, что мне может быть известно: расследование только-только началось! Это всего лишь предварительный сбор информации, Татьяна Михайловна.

– Ольга Андреевна, не пытайся меня обмануть! – Редакторша доверительно положила руку мне на колено. – Я же вижу: ты неспроста интересуешься Кольцовым. В конце концов, как твой клиент я, по-моему, имею право знакомиться с информацией даже на предварительном этапе, не так ли?

Я тяжело вздохнула.

– И по-моему тоже: клиент всегда прав! Хотя Полина считает по-другому… Ладно, я тебе скажу. Но пообещай, что это останется строго между нами. Так надо! В интересах следствия.

Клиентка заверила, что интересы следствия для нее превыше всего, и я рассказала, как вчера после обеда, нагрянув неожиданно в кабинет к Бабанскому, я застала у него Кольцова. И что последний, как мне показалось, тоже интересовался кассетой Стаса Уткина.

Арбатова выслушала очень внимательно. А когда я закончила, небрежно махнула рукой.

– Не думаю, что встреча с Женькой что-то даст тебе, Оля. Кроме богатых личных впечатлений, конечно… Интересный мужик, правда? Когда-то мы вместе были на всероссийском слете сотрудников молодежных редакций в Сочи. Это было давно, но так романтично… Я тебе не рассказывала?

– Да вроде нет. Это было еще до твоего романа с Уткиным?

– Ну… Во время – скажем так. Впрочем, теперь это совсем неважно, дело прошлое… Так вот, я не думаю, что Кольцов может что-то знать о предмете расследования. В последнее время он не общался ни с Уткиным, ни с Бабанским. Совсем забыл своих тарасовских друзей! Вернее, бывших друзей… Скорее всего, он прибежал к Теме по той же причине, что и ты: прочитал статью и захотел разнюхать, что известно Бабанскому. Чтобы из этого слепить очередную сенсацию для своего маргинального читателя!

– Как ты странно говоришь, Таня… Да кто же он такой, этот Кольцов?!

– Ты спрашиваешь, кто он такой? По профессии – журналист, это ты уже поняла. Кстати, талантливый журналист: надо отдать ему должное! Этот стервец все делает талантливо. По прописке – москвич, вот уже два или три года как перебрался в столицу.