Газета Завтра 978 (35 2012) - [40]

«ВСЁ ДОЛЖНО БЫТЬ НАСТОЯЩИМ...» «ВСЁ ДОЛЖНО БЫТЬ НАСТОЯЩИМ...» Председатель Исламского комитета России отвечает на вопросы «ЗАВТРА» Гейдар Джемаль 29.08.2012

На фото: Гейдар ДЖЕМАЛЬ и Надир ХАЧИЛАЕВ

"ЗАВТРА". Гейдар Джахидович, вы известны общественности не только как мусульманин, но и как человек левых политических взглядов. Одно из важнейших понятий для всякого "левого" — это справедливость, справедливость в устройстве общества, в устройстве мирового порядка. Как трактует справедливость ислам, существует ли какая-то специфика? Другими словами, справедливость для мусульманина, христианина и нерелигиозного человека — она одна и та же, или есть различия?

Г.Д. Справедливость не для людей. Справедливость существует вне человека, она может быть доступна ему, но никогда не является производной от человеческого фактора. В исламе справедливость имеет несколько терминов, есть "адалят", справедливость, проявляющаяся в праведном суде, это справедливость в значении юстиции, основанной на правде. Это справедливость суда Соломона, внешняя справедливость. Есть и другая — глубинная справедливость, "хакк", которая трансцендентна человечеству. В бытии как таковом нет справедливости, ни в каком смысле, потому что в нём присутствует чудовищная неумолимость бесконечности. Бесконечность бессмысленна, она — абсурд. Бесконечность — это миллионы тонн породы, которые похоронили под собой человека, он стёрт этой чудовищной массой, уничтожен в ноль. Бытие — это полное торжество объекта над субъектом, среды над свидетелем, сущего над должным. В конечном счёте получается, что есть только то, что есть, и оно, с точки зрения уничтоженного субъекта, и должно быть, потому что другое невозможно. А субъект как альтернатива сущему — уже ноль, потому что раздавлен бытиём. Таково бытие, но что такое справедливость?

Справедливость есть остановка этой бесконечности, это вызов ей, который восторжествовал. Когда по неумолимому закону тяготения яблоко должно упасть, а оно взлетает, потому что происходит чудо. Остановка неумолимых законов бытия, решение зеноновской апории, когда Ахиллес всё-таки догоняет черепаху, хотя не может этого сделать по условиям задачи — это милость Господа. Обычно под милостью понимают какую-то доброту, прекраснодушие, мягкость — нет. Милость Господа гораздо страшнее, чем неумолимая мощь бытия, потому что она взрывает ожидаемое, взрывает сознание и законы мышления. Милость Господня отменяет то, что должно быть непреложным и заменяет это парадоксальным чудом. Скажем, что такое воскресение из мёртвых? Это милость Господа, но она очень страшна. Ведь это воскресение для суда, за которым следует вечное осуждение и лишь в очень немногих случаях — спасение. Но лучше воскресение для осуждения, чем отсутствие воскресения вообще. Лучше ад, чем полная смерть Духа и его отсутствие. Воскресение — это повторение единичной индивидуальности, которая уже жила, здесь и теперь, повторение живого "я". С точки зрения неумолимых законов, повторения быть не может, потому что числовой ряд не знает повторов. В числовом ряду после "семи" идёт "восемь", а после "восьми" — "девять", и не может быть, чтобы вдруг встретилась ещё одна семёрка или восьмёрка, это исключено. В спирали, где один виток плотно приходится к другому, точки в разных витках могут быть сколь угодно близки, но они не одно и то же. В реальности нет повтора, а воскресение даёт его, отменяет реальность. Это удар по неумолимому ужасу сущего, и это происходит в виде чуда. За чудом следуют грозные последствия: суд, от которого трепещет всё, от которого раскалываются земля и небо. Но всё равно это лучше, чем бессмысленность и абсурд биллиардных шаров, сталкивающихся в бесконечной пустоте и бездне времени. Потому что в этом абсурде не может быть справедливости. Именно поэтому для религиозных людей концепция воскресения и Страшного Суда является сутью того, что такое справедливость. Отмена всех законов рока и наступление тотального чуда, стирающего всё. Это страшно, но только в условиях этого жуткого чуда будут судимы грешники, преступники, творившие зло с начала веков, и всё будет приведено в соответствие с тайным предназначением. Такова высшая справедливость. Эта справедливость находится за пределами человеческого фактора и может ли человек иметь какую-то собственную справедливость? Да нет, он на это неспособен. Он может понимать справедливость, приближаться к её пониманию или отдаляться от него. 

Разве справедливо, что мы живём и исчезаем, как искры из костра в ночи? Справедливо ли, что миллионы людей стёрты невидимой губкой, и мы никогда не будем знать имён бесчисленных людей, рывших каналы Междуречья или строивших пирамиды? Нет, это несправедливо, потому что абсолютно бессмысленно. Смысл — это справедливость. Поэтому справедливость теснейшим образом связана со Святым Духом, с божественной искрой сознания, вброшенной в человека.

"ЗАВТРА". За вашими плечами — долгий путь, вы многое пережили, многое поняли, многого достигли. Какой опыт своей жизни вы считаете наиболее ценным?

Г.Д. Ответить на вопрос о наиболее ценном опыте очень легко. В какой-то момент я стоял перед выбором: либо конформироваться и стать частью социального пространства, либо бросить этому пространству вызов и превратиться в аутсайдера и нонконформиста, со всеми вытекающими последствиями. Выбор был очень жёстким, и расплатой за решение бросить вызов системе была прямая угроза суда и тюрьмы.