Газета Завтра 977 (34 2012) - [37]

Но видя, с какой страстью нынешние герои русского политического романа "Преступление и наказание" прячутся от своего Я ("вы и убили-с") и распухающего внутри него суицидального комплекса — мир стал догадываться, что Россия не собирается ни зачинать, ни рожать новое слово, в чем, в сущности, и есть ее историческое предназначение. Догадка эта крепнет с годами. И чем больше она крепнет, тем больше мир ненавидит Россию. Да, Россию вообще, но в особенности героев указанного мною выше политического романа, пытающихся сочетать несочетаемое. То бишь сохранить Россию как державу, дающую им статус, и отказаться от того, что является неотменяемым участием России в мировом разделении особого труда, труда по предъявлению смыслов. 

Такое сочетание несочетаемого делает героев русского политического романа особыми виртуозами в том ремесле, которое сейчас так востребовано на элитных — политических и иных — рынках. Ремеслом этим является ускользание от реальности. Герои обижаются: "Они ускользают, а нам нельзя?" Им отвечают: "Но мы-то ускользаем сообразно своей историософии, а вы куда лезете?" 

Так и живём. Герои ускользают от реальности, превращаясь уже в супервиртуозов. Чем виртуознее они это делают, тем больше мир их ненавидит. А герои недоумевают: "За что?"

Но Бог с ними, с "героями". Поговорим о судьбе России. И признаем, что у сегодняшней России нет ничего, позволяющего ей продолжить историческое бытие в XXI веке, коль скоро это бытие будет продвижением от трех четвертей смерти к семи восьмым или восьми девятым. 

Да Россия и не хочет жить, медленно переползая от семи восьмых к восьми девятым. Она уж лучше быстро пробежит дорогу к десяти десятым. И либо сама завалится в небытие, восторженно освобождаясь от остатков воли к жизни и радостно обретая полноту воли к смерти ("программа-минимум"), либо завалит с собой в небытие все человечество ("программа-максимум"). 

Впрочем, без России мир просто будет вяло двигаться от семи восьмых смерти к восьми девятым. И даже если спасётся в момент гибели России, что маловероятно, он чуть медленнее, но таки дотопает до десяти десятых. 

Спросят: "Как это у России ничего нет? И ресурсы есть, и территория. И мало ли еще что". 

Отвечаю: Россия выходила живой из сложнейших исторических переплетов только за счет альтернативной модели развития. 

Если факты для вас еще имеют значение, то вы не можете не признать, что это именно так. Признав же это, признайте и другое. Что теряя потенциал альтернативности в том, что касается всемирно-исторического развития (да-да, именно всемирно-исторического развития, а не какого-то там особого пути: "весь взвод идет не в ногу, один господин прапорщик в ногу"), Россия теряла всё. 

Я мог бы привести даже математическую кривую. Вот волна роста способности России к развитию на собственных и всемирно-исторически значимых основаниях. Вот волна спада способности России к развитию на собственных и всемирно-исторически значимых основаниях. А вот явно порожденная этой волной волна территориального, промышленного, культурного и иного умаления России ("цикл свертывания" России). 

Существует беспощадная корреляция между одним и другим. В математике почти все корреляции носят характер размытый, статистический. В данном случае, речь идет о корреляции, при которой множество точек прямо ложится на одну линию. 

И что? 

Горбачёв, декоммунизируя СССР, что делал? Он насильственно побуждал Россию отказаться от собственной — альтернативной и всемирно-исторически значимой — модели развития. То есть он по воле своих иноземных опекунов обеспечивал свертывание России. Говоря о том, что горбачевская декоммунизация, она же "перестройка", была насилием, я отвечаю за свои слова. Речь шла о неслыханном насилии — информационном, психологическом и метафизическом. 

Одновременно и согласованно эти методы еще никогда не применялись в истории. Россия начала сворачиваться и умирать. Остыли заводы, перестала рожать земля, началось массовое вымирание населения. Почему? Потому что исчезла необходимая России живая вода, она же — воля к альтернативному всемирно-исторически значимому развитию. 

А вне этой воли искусственно Россию побудить к жизни нельзя. Что значит сотворить чудо? Это значит начать новую волну, волну роста новой и исторически преемственной альтернативности. И не абы какой, а всемирно-исторически значимой, дающей шанс на новый тип развития всему человечеству. 

Без этой волны Россия не начнет разворачиваться. Она умеет разворачиваться только так. А не разворачиваясь, она продолжит сворачиваться. 

В чем была политика Ельцина? В том, чтобы свести к нулю способность России к самостоятельному альтернативному всемирно-исторически значимому развитию. К чему привела эта политика? К еще большему сворачиванию России. 

Что сделал Путин? Он начал механически препятствовать сворачиванию — в Чечне и не только. Ему удалось побудить Россию сворачиваться медленнее, но разворачиваться она не стала все по той же причине. Россия не будет разворачиваться иначе как в условиях обретения нового и одновременно ей знакомого бытия — бытия подлинно мессианского.