Газета Завтра 974 (31 2012) - [30]

Правда в том, что все участники ОХП — православные христиане, РПЦ МП. Многие из них (если не все) известны читателям газет "Завтра" и "День литературы" (это Роман Багдасаров, Илья и Яна Бражниковы, Владимир Голышев). Никто из них не был и не является хиппи, никто не выражал желания "вернуться к подлинному христианству", напротив, говорилось об опасности нового раскола и русского протестантизма, о чём можно прочитать в стенограммах собраний, которые публикует "Правая.ру". Равно как нигде не "порицается" и ещё не обсуждалось на собраниях "консервативное отношение Православия к сексу", хотя тема, бесспорно, интересная. 

Не являются хиппи и находящиеся 4 месяца в СИЗО участницы группы Pussy Riot, назвавшие свою акцию "панк-молебном". Разницу между хиппи и панками В.И. Карпец может считать несущественной, но, с точки зрения истории культуры, это во многом противоположные явления. Общим знаменателем для них является, пожалуй, лишь их "неформальность" и раздражающее действие на репрессивный аппарат дисциплинарного общества. Как пел молодой БГ: "Панки любят грязь, а хиппи — цветы / И тех, и других берут менты". Только для "ментов", ставших теперь полицейскими, нет разницы между хиппи и панками, реальными преступниками и случайными прохожими. Обезьянников и СИЗО хватит на всех.

Нет ничего удивительного в том, что "Казус Пусси Райот" представляется автору "омерзительной провокацией". У него свои вкусы, свои политические пристрастия, свои возрастные особенности, которые судить мы не вправе. Однако неверной посылкой является прямая увязка акции в ХХС с созданием ОХП. ОХП связано не столько с самой акцией, сколько с реакцией на неё общественности, называющей себя "православной". Реакция эта превосходит по агрессии и мракобесию всё доселе происходившее в церковной сфере на постсоветском пространстве. "Линчевать", "посадить на кол", "облить бензином и сжечь" — вот лишь некоторые (и наиболее "гуманные") из озвученных "православной общественностью" пожеланий в прессе и блогосфере по отношению к молодым женщинам, устроившим масленичный карнавал в ХХС. Если христиане в начале ХХI века всерьез выдают такие реакции, значит, с самим христианством или с его последней "православной" версией что-то глубоко неблагополучно. Конечно, можно ссылаться и на положения Трулльского (692 г.) и Лаодикийского (ок. 360 г.) соборов (по которым составлен обвинительный акт), и на Соборное уложение 1649 года, где сказано: "А будет какой бесчинник пришед в церковь Божию во время святыя Литургии, и каким ни буди обычаем, Божественныя Литургии совершити не даст, и его изымав и сыскав про него допряма, что он так учинит, казнити смертию безо всякия пощады". Но не слишком ли экзотично и эклектично тогда станет наше правосудие? Давайте тогда восстановим в полном объеме все средневековые нормы и правила. Только тогда, я боюсь, придётся немедленно казнить население всей соборной России, начиная с первых лиц, поскольку все ежедневно нарушают те или иные постановления древних соборов. (Хотя и здесь следует отметить, что Pussy Riot "бесчинствовали" не во время Литургии, поэтому даже в этом отношении невиновны).

В.И. Карпец точен лишь в одном: действительно, участниками ОХП было заявлено, что их инициатива — продолжение дела Религиозно-философских собраний начала ХХ века. Но почему эти собрания, в которых значительную роль играли православный философ В.В.Розанов, последний обер-прокурор Синода А.В. Карташев, а председательствовал будущий патриарх РПЦ МП Сергий (Страгородский) — поставлены автором в один ряд с обновленцами, толстовцами, вегетарианцами и чуриковцами?

А просто потому, что все они были на подозрении у К.П. Победоносцева! Автор выступает апологетом этого консервативного деятеля, восхищаясь его фразой в письме Л.Н. Толстому "Ваш Христос — не мой Христос". Именно Победоносцев сначала нехотя разрешил, а потом поспешно закрыл Религиозно-философские собрания, испугавшись открытости дискуссий в них, допускаемых председателем (будущим патриархом Сергием), в результате чего острые вопросы церковной жизни так и остались недообсужденными. Интересно, что предшественник Победоносцева граф Д.А.Толстой, напротив,  поддерживал религиозные журналы и дискуссии, видя в них противовес нигилизму и терроризму 60-х-70-х гг. Толстой покровительствовал ещё одному предшественнику ОХП — "Обществу любителей духовного просвещения", которое вместе с издаваемым им журналом было благополучно закрыто тем же К.П. Победоносцевым.

Здесь содержится, наверное, самая существенная ошибка В.И. Карпеца как церковного историка. Отождествляя "церковь Победоносцева" с нынешней церковной организацией, автор как бы не замечает, что между государственным православием Российской империи, полуподпольной церковью советского времени и нынешней сервильной МП "дистанции огромного размера". Не говоря уже о том, что В.И. Карпец, как известно, является единоверцем, а Победоносцев считал последователей старого обряда такими же опасными элементами, как Карпец — хиппи и молодежную субкультуру. Указ святого Царя-мученика "Об укреплении начал веротерпимости" 17 апреля 1905 г., по которому старообрядцы уравнивались в правах с господствующей конфессией, для Победоносцева означал конец карьеры, о чём свидетельствовал он сам в письмах того времени: "Ныне... с предстоящей церковной реформой, нравственное положение мое станет невозможно…" Поэтому автору неплохо было бы определиться, с кем он: с любителями древлего благочестия, осуждающими никониан, или с Победоносцевым, который всячески способствовал ужесточению репрессий против старообрядцев. И разве Христос древлего благочестия — это Христос Победоносцева?