Газета Завтра 973 (30 2012) - [61]

Либеральная демократия как новая техника господства 

Тотальность и ложь — характерные черты мифа о демократии. Это блестяще показал в своем докладе заведующий кафедрой факультета политологии МГУ, профессор Александр Шириньянц. Современные мифы (о демократии, свободе и т.п.) — стратегическое оружие политиков всех мастей, прежде всего западных. На примере противостоящих друг другу и одновременно дополняющих друг друга точках зрения А. Гамильтона (о "плохом народе") и Т. Джефферсона (о необходимости экспансии для "увеличения жизненного пространства демократии") Шириньянц показал, из сколь разных источников вырастает современное стремление западной верхушки к мировой экспансии и глобальному контролю — с одной стороны, и её неомальтузианство и социал-дарвинизм — с другой. 

Особый интерес и бурное обсуждение вызвал доклад профессора философского факультета университета в Никшиче Саво Лаушевича. По его мнению, и с этим нельзя не согласиться, обществоведческая наука вообще (будь то философия, социология или религиоведение) и теория, в частности — ни в коем случае не являются нейтральными. Они — часть современной политики, а значит, разработка собственных теорий — возможность сопротивляться механике господствующего англосаксонского дискурса и защищать суверенитет своих госу- дарств от посягательств глобалистов. 

Лаушевич убежден, что либеральная демократия — это разрыв с христианской традицией, вытекающий из разрыва в самом христианстве между католицизмом и православием. Католицизм есть следствие и реализация папоцезаризма. Протестантизм и вытекающая из него либеральная демократия возникли как протест против папоцезаризма, но протест сугубо индивидуалистический, разрушающий или, в лучшем случае, имитирующий сообщество. Протестантизм с его либеральной демократией изгнали личную экзистенцию из общества, в результате чего оно утратило трансцендентность и способность передавать исторический опыт — мистический в своих основах. Секуляризация перенаправила развитие христианских идей в идеологическое русло, по сути, отвергнув как античное (миф), так и христианское (эсхатология) наследие. 

Еще в 1935 г., напомнил Лаушевич, Х. Ортега-и-Гассет написал работу "Больная демократия", в которой характеризовал либеральную демократию как взбесившуюся, вышедшую за свои рамки и превратившуюся в болезнь, главное место в которой заняли права человека. Но что такое права человека без справедливости и нравственности? Это право силы и право сильного, право безответственной власти, управляющей безвластным народом, на который она возлагает ответственность — и это называется демократией. Демократия сегодня — это сугубо идеологический феномен, выража- ющий интересы сильных мира сего, это служебное предписание конструкторов "нового мирового порядка". 

Неолиберальная действительность порождает не только биополитику и "голую жизнь", но и их носителя, которого Дж.Агамбен назвал "Homo sacer" ("человек убогий"; так называется его книга — "Homo sacer. Суверенная власть и голая жизнь", 1998). Homo sacer — фигура исключения из (со)общества: его можно убить, но при этом его лишают даже права быть жертвой. Современная жизнь — Лаушевич согласен с Агамбеном — это концлагерь, поскольку люди исключены из политической жизни; в социальном и политическом плане люди в современном западном обществе — живые мертвецы, существующие в условиях стандартизации и нормирования (начиная с образования), т.е. тотального контроля. Фуко называл это "дисциплинарным обществом", Лаушевич пользуется терминами "постмодерное рабство" и "гуманитарный контроль", маска которых — демократия.

"Homo sacer" — это новая техника господства. Она распространяется не только на индивидов, но также на целые страны и народы. Запад сегодня разрушает или крадет суверенитет целых государств, не позволяя им быть жертвой и апеллировать к статусу жертвы (Югославия, Ирак, Ливия). Многие национальные государства существуют сегодня без суверенитета, они — фикция. Тех, кто сопротивляется, исключают из мирового порядка, и их в этом качестве исключённых можно давить различными способами, как Запад пытается это делать с сербами. 

Демократия как психоисторическое оружие

Профессор факультета политологии МГУ Сергей Перевезенцев заметил, что падение Константинополя и крушение Ромейской империи стало толчком к переосознанию роли России, причём, переосознание это произошло одновременно и в России, и в православном мире за её пределами. К концу XV в. православные народы оказались под властью либо католиков, либо мусульман, и именно из-за границы Россия получила социальный заказ на освобождение своих единоверцев. К середине XVI в. Россия начинает воспринимать себя в качестве центра православного мира. Кстати, в это же время активизируются связи русских и сербов, насчитывавшие к этому моменту как минимум столетие: на соборах 1547 и 1549 гг. в список русских святых вносятся сербские святые. 

Автор этих строк тоже выступила с докладом, квинтэссенция которого может быть выражена следующим образом: демократия в ее современном, либеральном прочтении есть не что иное, как способ, механизм установления глобальной гегемонии Запада. Причём, "триумфальное шествие" демократии обеспечено не столько ракетами и беспилотниками, сколько средствами "мягкой" власти.