Газета Завтра 963 (17 2012) - [23]

Фактически, всё уголовное дело слеплено благодаря масштабной провокации "эшных" оперов.  Как следует из его материалов, двое их внештатных сотрудников были сознательно внедрены в ряды питерских сторонников Лимонова (с разработкой соответствующей легенды), после чего, походив несколько месяцев на собрания и поучаствовав в митингах и пикетах, под протокол заявили: мол, да, это действительно та самая НБП, которая злокозненно злоумышляет проявлять "нетерпимость к органам государственной власти" и далее. 

Оба этих сотрудника (проходящих по делу в качестве свидетелей) подробно информировали своё руководство не только о ходе собраний, но и о словах и действиях практически каждого их участника: кто что говорил, кто какие взгляды выражал, кто чем непосредственно в отделении петербургской "Другой России" занимается и т.д.  

Более того, та самая квартира для собраний (Лесной пр., 20, корп. 6, кв. 1), на которой и были произведены скрытые видеосъёмки, была услужливо предоставлена одним из этих "свидетелей". Согласно рассекреченным данным оперативно-розыскной деятельности, которые также приобщены к делу, данная операция задумывалась правоохранителями с самого начала и носила название "Оперативный эксперимент". Ещё раз повторю, напичканную прослушивающим и снимающим оборудованием квартиру для собраний петербургским другороссам предоставил агент центра "Э" по заданию начальства, что, собственно, никем и не отрицается. То есть, налицо откровенная провокация.

Уже после официального возбуждения уголовного дела данные скрытого видеонаблюдения аж на 27-ми дисках были направлены на экспертизу в Российский институт культурологии, работники которого, Н.Крюкова и В.Батов, разумеется, обнаружили на них признаки существования именно НБП. Уж кто бы сомневался в итогах экспертизы данных "специалистов", ведь они уже не в первый раз послушно выдают нужные следствию заключения. А один из них, Виталий Батов, и вовсе в оппозиционных кругах получил прозвище "эксперта по вызову", поскольку в своё время ухитрился признать экстремистской даже листовку с лозунгом "Убей в себе раба!" 

Собственно, на этих трёх составляющих (показаниях внедрённых осведомителей, провокацией с подставной квартирой и данных сомнительной эскпертизы) и основываются практически все доводы стороны обвинения. Отталкиваясь именно от них, прокурор в суде и собирается доказывать, что я и мои товарищи — преступники-экстремисты. 

Остальные эпизоды вменяемой нам преступной деятельности, не связанные непосредственно с пресловутыми собраниями, основаны, по большей части, на откровенном лжесвидетельстве работников правоохранительных органов. В частности, целый их ряд утверждает, что будто бы во время традиционных акций петербургской оппозиции 31-го числа каждого месяца в рамках "Стратегии-31", направленных на защиту конституционного права граждан на свободу митингов, мы — подсудимые — публично демонстрировали символику запрещённой НБП, выкрикивали её лозунги и прочими иными способами пропагандировали её деятельность.

Встречаются в обвинительном заключении и откровенные шедевры словесности, заслуживающие пера даже не Салтыкова-Щедрина, а, наверное, самого Франца Кафки:  "выражал политические взгляды НБП экстремистского характера путем воспрепятствования дорожному движению, переходя проезжую часть на запрещающий сигнал светофора", "популяризировал запрещенную деятельность НБП путем проявления явного неуважения к обществу в форме нецензурной брани в общественном месте" и т.п. Думаю, непосвящённый в практические нюансы деятельности отечественных правоохранительных органов человек, прочтя подобное, решит, что над ним откровенно издеваются: ну не может подобная злая пародия на результаты следствия по уголовному делу действительно быть написана профессиональными юристами на полном серьёзе!  

К числу доказательств экстремистской деятельности следователи приплели всё, что только можно: все старые административки подследственных (а любой, занимающийся в России уличной политикой, человек знает, что их сейчас клепают десятками), показания их соседей, изъятые во время обысков произведения Лимонова и т.д. Выискали признаки экстремизма даже в церемонии презентации моей художественной книги — сборника кавказских рассказов "Жизнь, прожитая не зря", прошедшей в Петербурге 17 июня прошлого года в атмосфере острейшего полицейского психоза. Тогда, после её завершения, порядка двадцати участников презентации (включая и меня самого) были доставлены в полицию, где на нас оформили липовые административки за якобы имевшую место нецензурную брань. По версии Следственного комитета презентация книги в помещении Российской национальной библиотеки также являлась лишь хитрым отвлекающим манёвром для проведения организованной экстремистской вылазки.

Рассказывая о подлинной подоплёке переданного в суд дела, я не просто так заострил внимание именно на провокации и лжи тех, кто согласно российскому законодательству должен бы как раз пресекать любые полпытки провокаций и наказывать в уголовном порядке за лжесвидетельства. Провокация и откровенная ложь под присягой (ведь я не сомневаюсь, что явившиеся в суд свидетели обвинения, не моргнув глазом, подтвердят слово в слово все свои показания, данные в ходе предварительного следствия) — вот фирменный профессиональный почерк нынешних стражей правопорядка. Напомню, что в проклинаемом до сих пор КГБ провокации были запрещены в принципе: ни одному диссиденту не подбросили во время обыска оружие или антисоветские листовки, ни одного из них не провоцировали сознательно на действия, подпадающие под уголовную статью. Советские спецслужбисты были в моральном плане на несколько порядков выше нынешних "рыцарей плаща и кинжала".