Газета Завтра 915 (22 2011) - [25]

Юрий Болдырев -- Нерыночная экономика

"Завтра". Юрий Юрьевич, сегодня общественное сознание наполнено катастрофикой, ожиданием чуть ли не конца света, по меньшей мере, конца нынешнего мироустройства, еще в большей степени — конца России. Чем вы объясняете присутствие таких энергий, которые подавляют общественное сознание?

Юрий Болдырев. Не хочется начинать разговор со слова "нет", с категоричности. Но, если честно, мне совсем не кажется, что общественное сознание наполнено катастрофикой. То есть реальной, зримой и наблюдаемой катастрофики, включая пожары, землетрясения и цунами, атомную катастрофу в Японии, разрушение всей прежней мировой финансово-экономической системы, а также карательные войны типа нынешней ливийской, плюс непосредственно у нас в России — обрушения мостов, балконов, домов, эпидемия наркомании, перестрелки даже в связи с мелкими ДТП, не говоря уже о типичной охоте на внедорожниках на автобусные остановки с людьми — этого всего фактически в жизни больше, нежели это занимает место в наших умах и душах. Конечно, всегда есть задумчивые люди, есть какие-то круги, ощущающие, видящие, предрекающие опасности, но в целом общественное сознание, мне кажется, наполнено другим. Скорее — безосновательным благодушием. Как говорится: "Как-нибудь пронесет".

То есть на уровне личного мироощущения и оценки перспектив среди своих знакомых я чаще сталкиваюсь с некоторым пессимизмом, ощущением ограниченности возможностей, зажатости в узких рамках. Причём зажатости либо объективной, связанной с тем, что все, что можно попытаться делать, кто-то в мире уже делает и весьма неплохо. Либо сугубо субъективной, связанной с жесткостью и алчностью кругов, находящихся в нашей государственной и экономической иерархии более высоко и не желающих никого подпускать к своей нише, более или менее честно конкурировать, вынужденно с кем-то чем-то делиться. Но этот сугубо личный пессимизм, как правило, не распространяется на вопрос о выживании страны и, тем более, всего человечества.

Подавленность же я вижу не в предвидении катастрофы, не в катастрофическом общественном сознании, а, напротив, в замкнутости каждого лишь в своем внутреннем мире и не способности выйти за его рамки. Личное, личная энергия может и бушевать, но в коллективную волю, в общественную энергию это пока, к сожалению, не превращается.

Повторю: не хочу вам перечить, но мне-то кажется, напротив, впору ставить вопрос о причинах отсутствия наблюдаемых и находящих свою реализацию энергий, которые будили бы именно коллективное сознание, ощущение общей опасности и готовность ей противостоять сообща.

"Завтра". В чем же причины этого?

Ю.Б. Один из возможных вариантов — продолжение действия влитого в нас и покорно выпитого нами яда абсолютной атомизации, отключения от общественного процесса и попытки выжить сугубо индивидуально, независимо от окружающих, а то и, более того, за их счет.

Ведь только вдумаемся: что такое нынешняя так упорно пропагандируемая и насильственно внедряемая "накопительная" пенсионная система, при условии, что якобы главная причина необходимости ее внедрения — прогноз, по которому к какому-нибудь 2050 году каждого пенсионера будут кормить только два, а то и полтора работника? Да, предположим, только два или полтора. И сколько они произведут масла и мяса, столько и будет. Так на что мы все тогда должны бы сейчас бросить все силы? На то, чтобы вместе развить экономику страны, повысить производительность труда, и чтобы к этому самому 2050 году масла и мяса в целом было больше, а значит, больше досталось бы и каждому пенсионеру? Или на то, чтобы каждый будущий пенсионер вывел из развития экономики и бросил на финансово-спекулятивный рынок свою долю, а дальше соревновался бы не столько в труде, сколько в успешности финансово-спекулятивных операций с плодами его прежнего труда, поручаемых специально созданной и насильственно поддерживаемой нашими деньгами группе, уж извините, паразитов? И все ради того, чтобы из будущего в общем остающегося скудным объема масла и мяса (раз эти деньги в свою экономику-то, в развитие целенаправленно не вкладываем) мне — более хитрому и изворотливому — досталось бы чуть побольше, а вам, предположим, в финансово-спекулятивных операциях менее удачливой, соответственно, чуть поменьше? И это — довольно-таки на самом деле низменная игра, да еще и, что называется, очевидно, "с нулевой суммой" (то есть не приумножающая общее, а лишь перераспределяющая неизменный объем) — игра, достойная народа, первым в мире отправившего человека в космос?

"Завтра". Вы говорите о глубинной моральной порочности самой идеи, заложенной в нынешнюю нашу пенсионную систему? Но ведь эта система не оригинальна — она заимствуется нами из-за рубежа?

Ю.Б. У этого вопроса есть две стороны.

Первая: накопительная пенсионная модель заимствуется нами у самых развитых стран мира. И здесь нельзя ставить точку — продолжу: не только развитых и потому самодостаточных, но имеющих также возможность заставить остальной мир так или иначе работать на себя. И через прибыли корпораций, базирующихся и платящих существенные налоги в этих странах, хотя и производящих продукцию за рубежом (вот вам на немецкого или английского пенсионера и действительно работают не только сокращающиеся количественно его дети и внуки, но еще и чьи-то китайские, мексиканские и др. дети и внуки). И через возможность инвестирования в транснациональные корпорации, но не как в некий "МММ", на удачу, но сохраняя через разнообразные механизмы контроль за основными правилами игры и за ситуацией. И через часть прибыли, получаемой от предоставления возможности другим пользоваться их национальной валютой как международной резервной… Так или иначе, но факт: у них действительно на протяжении длительного периода времени была и все еще есть некоторая возможность заставить чужих детей кормить своих пенсионеров. Но сравним это с нашей ситуацией: в отличие от тойот, фольксвагенов и реношек, наши лады и волги за рубежом из наших машинокомплектов или по нашим лицензиям и с отчислением нашим компаниям части прибыли (и государству налогов с прибылей) не производятся — мексиканский или китайский рабочий не работают и не собираются работать на наших пенсионеров. Напротив, по факту нынешнего нашего места в мировой системе разделения труда наш рабочий кормит и российских стариков, и ещё кого-то в Европе, Японии и США.