Газета Завтра 912 (19 2011) - [28]

Литературы у нас нет!

Георгий Судовцев -- Апостроф

Дмитрий Калюжный. Житие Одинокова. Документальный роман. — М.: Живое время, 2011, 392 с., 3000 экз.

Зачастую даже в той книге, которую оцениваешь в целом положительно, находишь какие-то излишества, недостатки или огрехи, без которых она, кажется, была бы намного лучше. Но иногда эта заданная дистанция отстраненности от текста, критичности по отношению к нему исчезает — и ты не просто читаешь книгу, а как будто переходишь в тот мир, который создал её автор.

Я помню это удивительное состояние по знакомству с "Маленькими трагедиями" Пушкина, "Мертвыми душами" Гоголя, "Войной и миром" Льва Толстого, "Дон Кихотом" Сервантеса, "Мастером и Маргаритой" Булгакова... Наверное, где-то здесь и заключена вроде бы неуловимая и невыразимая разница между настоящей литературой и тем, что называется беллетристикой, — даже самой искусной и блестящей беллетристикой.

Новая книга Дмитрия Калюжного, хоть и обозначена как "документальный роман", стоит куда ближе к настоящей литературе, нежели к беллетристике.

И несколько странное название "Житие Одинокова" (одинокого?), с фотографией Сталина, солдатской пилоткой и нательным крестом ("Спаси и Сохрани") на лицевой стороне обложки, а на тыльной — с благодарностями (автора или издателей?) меценатам-потомкам солдатов Победы, которые помогли книге выйти в свет, — всё это выглядит как-то по-детски, неправильно и в то же время трогательно.

Точно так же сделана и "подача" последующего текста в предисловии за подписью Дмитрия Калюжного: дескать, настоящим автором книги является совсем другой человек, уже умерший журналист, бывший сосед по коммунальной квартире, известный под псевдонимом Мирон Васильевич Семёнов (Мир. В. Сем), а самому Калюжному принадлежит только литературная обработка его произведения и дополнение "документами эпохи": от газетных вырезок военной поры до переписки Сталина с Рузвельтом и Черчиллем, — один из тончайших и эффективнейших беллетристических приёмов "контрапункта", примером использования которого в недавнем прошлом могут служить романы "Эра милосердия" Аркадия и Георгия Вайнеров и "Семнадцать мгновений весны" Юлиана Семёнова.

Кстати, по мотивам этих произведений были сняты популярнейшие советские телесериалы, причем в фильме Лиозновой имевшийся в литературном прототипе контрапункт был почти полностью сохранен, зато в фильме Говорухина/Высоцкого не осталось даже намёка на него.

Но главное в любой книге, конечно, не профессиональные приёмы сами по себе, а получившийся в итоге их использования результат.

У Дмитрия Калюжного он получился близким к идеальному. Надеюсь, по "Житию Одинокова" тоже когда-нибудь снимут достойный фильм — без всей развесистой клюквы по-михалковски.

История советского студента-геолога, "верующего атеиста" комсомольца Василия (Вассиана) Одинокова, который на фронте, засыпанный землёй, почти мёртвый, получил от Бога не только разрешение БЫТЬ, но также дар знать и говорить правду, за что был прозван Василием Блаженным, развивается в романе параллельно с историей Сталина. Время действия — последние предвоенные недели и первые годы Великой Отечественной.

Но все события и случаи естественно и просто идущего действия находятся в поле тяготения одной-единственной мысли: "БОГ ЕСТЬ!" И не просто ЕСТЬ непонятно где, а именно так, как описано в православном Символе Веры — Вседержитель, Всемогущий и Всеблагий. Пожалуй, "Житие Одинокова" можно назвать одной из самых религиозных книг современности, хотя она бесконечно далека от каноничной святоотеческой литературы. И она же — одна из самых концептуальных книг, посвященных сталинской эпохе. Международные коллизии, "военный заговор" и оставшиеся на своих постах его участники, сделавшие всё для успехов вермахта, отношения государства и церкви и многое еще — всё это вместе рисует удивительно объёмную картину, бледными копиями или злыми карикатурами на которую выглядит большая часть современной "исторической науки".

Автор оставляет своего героя на поле Сталинградской битвы, когда он встречает своего бывшего сокурсника, "ловчилу" Гарика Вяльева, сына репрессированного за развал работы замнаркома связи, ставшего добровольным помощником оккупантов, "хи-ви" (помните фильм Алексея Германа "Проверка на дорогах"?). Тот боится расстрела пытается всячески оправдать себя: "Выбор у меня был небольшой: или сдохнуть, или служить... Обстоятельства заставили, ты пойми..."

На что провидец Одиноков отвечает, что расстрела Вяльеву бояться не следует: "Жить ты будешь долго. И думаю, свою глупость и ненависть передашь детям. Ты был в фашистском обозе? Они будут уже не в обозе. Вот что самое ужасное, Гарик, а вовсе не твоя смерть..."

Остается лишь догадываться, в какой скит отправился после войны главный герой книги. А в финале митрополит Сергий и митрополит Николай беседуют о Сталине после знаменитой беседы 4 сентября 1943 года.

"Митрополит Сергий проговорил, глядя на звёзды:

— Какой он добрый!.. Какой он добрый!..

— Как жаль, что неверующий, — сокрушенно заметил Николай.

— А знаете, что я думаю: кто добрый, у того в душе живёт Бог!"