Газета Завтра 903 (10 2011) - [24]

***

Как сообщает правозащитный центр "Русский вердикт", в ночь с 18 на 19 февраля в СИЗО 29/3 города Вельска Архангельской области, при невыясненных обстоятельствах (есть веские основания подозревать убийство) погиб уроженец Санкт-Петербурга Дмитрий Антипов.

В следственный изолятор Д.Антипов был переведен из исправительной колонии 42/14 общего режима г.Вельска вместе с другим осужденным из Санкт-Петербурга Максимом Полуфакиным после произошедшего 18 февраля нападения на них заключенных-уроженцев Кавказа. По некоторым данным, в ходе тюремного конфликта националисты оказали сопротивление заключенным-кавказцам с помощью заточек, нелегально хранившихся у них. В колонии 42/14 Вельска факт конфликта между заключенными подтверждают, однако причину его назвать отказались.

По другой версии, которую озвучивает архангельское ИА "Беломорканал", 24-летний Дмитрий Антипов повесился, а Максим Полуфакин попытался вскрыть себе горло. На этот шаг молодых людей будто бы подтолкнули угрозы неких лиц из местного руководства ФСИН отдать их в среду "неприкасаемых" или перевести в "кавказскую" зону. По данным агентства, Максим Полуфакин сейчас находится в больнице. Как сообщает ИА "Беломорканал", "на него оказывается сильное давление, чтобы он дал показания, что все произошло из-за преследований "уголовников".

Согласно полученной родственниками погибшего информации от администрации колонии, по факту смерти Дмитрия возбуждено уголовное дело.

Студент из Санкт-Петербурга Дмитрий Антипов был приговорен к девяти годам заключения весной 2010 года. По версии следствия, он входил в группу из 11 жителей Санкт-Петербурга в возрасте от 19 до 25 лет, которые в 2007 году совершили несколько нападений "по мотивам национальной розни".

Реальные сроки лишения свободы тогда получили двое участников этой группы: Дмитрий Антипов и Павел Гоголицын. Остальные девять молодых людей получили условное наказание.

Произошедшей трагедией также заинтересовались в комитете "За гражданские права". Руководитель петербуржского отделения организации Борис Пантелеев намеревается отправить в Вельск представителей комитета для проведения независимого общественного расследования.

Посетите этот сайт, мы предлагаем вам - стационарный мангал цена от профессионалов.

Владимир Бондаренко -- «Окопка»

В. АЛЕКСАНДРОВ

"Окопка" — так нынешние молодые называют современную военную прозу. Даже сайт в интернете есть такой — "Окопка". Но много ли людей знают об этом сайте? Много ли читателей у нынешней окопки? Стала ли для начала третьего тысячелетия военная проза, военная литература в целом — общественным событием? И если нет, то почему? Нет талантливых писателей? Нет военных конфликтов?

Увы, Россия — почти вечно воюющая страна, и в течение вроде бы мирного послевоенного полувека она в той или иной мере участвовала в военных конфликтах во Вьетнаме, в Сирии, на Даманском (где, кстати, и родился по-настоящему писатель Александр Проханов). Затем уже пошли полноценные войны: сначала афганская, потом две чеченских, Приднестровье, Сербия и пока последний по времени конфликт в Южной Осетии.

Через эти "локальные" войны прошли сотни тысяч наших сограждан — по сути, в той или иной мере вся наиболее активная часть русского общества. Помню, я поехал журналистом в Афганистан, будучи уже активным литературным критиком, — именно потому, что хотел увидеть, как взрослеют и мужают писатели нашего будущего, хотел понять заранее их окопную правду. Объездил на бэтэре дороги от Герата до Кандагара, летал в вертушках с тяжелоранеными бойцами, облазил весь Кабул. Эти поездки по Афганистану, а позже — по Приднестровью и Чечне, в сочетании с собственным армейским опытом дали мне возможность понимания тех книг, которые довелось в дальнейшем перечитать о современной войне, и отделения фантазий от реальности.

Поэтому я согласен с критикой маканинского "Асана" Аркадием Бабченко. И дело не в том, что где-то в мелочах писатель ошибся (ошибается и любой фронтовик в своих мемуарах), — дело в общей ложной атмосфере "Асана". Это придуманная книга о придуманной войне.

Я искренне удивился, что за комплекс неполноценности сидит в талантливейшем писателе Владимире Маканине. Замени он Чечню на какую-нибудь фантастическую Чурляндию, смени в романе десяток бросающихся в глаза географических наименований и реальных событий из истории чеченской войны — и в результате получилась бы некая убедительная антиутопия в духе Оруэлла или Замятина.

Что его так тянет вслед за Прохановым по реальным следам войны? Может быть, Маканин и написал о них двоих свой блестящий рассказ "Ключарев и Алимушкин". Пара неразлучных друзей-недругов. Я заметил это давно, с нашей общей молодости. Проханов пишет свои первые романтические книги о сибирских стройках — и вслед за ним, как бы отрицая его, Маканин пишет опровергающий всю строительную романтику Проханова очень сильный рассказ "Гражданин убегающий". Но Проханов-то сам объездил все стройки, прежде чем писать свои романтические технократические утопии, а Володя Маканин ни на одной стройке в жизни не бывал, всё писал "из себя".