Газета Завтра 896 (3 2011) - [26]

А что же литература?! По большому счёту, писатели (в их традиционном, русско-советском понимании — властители дум, духовные вожди и "совести нации") чужие на этом празднике жизни. В советское время литература соперничала с религией и даже частично заменяла её. Писатели создавали новые смыслы, выговаривали идеи, вели за собой, были полководцами в идеологических битвах. Сегодня художественное слово становится лишь одним из сегментов информационного воздействия на человека, по правде говоря, не очень крупным и маловлиятельным.

Этот процесс "ужимания" воздействия художественного слова захватил всю западную цивилизацию, в России же, как в стране, судорожно догоняющей зады мирового постимпериализма, он выражен рельефней и чётче. Надо признать, что и сами литераторы этому сильно помогают: бесконечными судами и склоками вокруг остатков писательской собственности, деградацией творческих союзов, идеологической ангажированностью и готовностью служить его величеству рублю (доллару), сосредоточенностью на личных (частных и мелких) комплексах и переживаниях.

Но не исключено, что умерщвление слова и поспешная его замена на цифру у нас идёт сознательно, а не только сообразно мировым закономерностям: уж слишком литературоцентричной была наша страна. Вот и в Хабаровске одна из главных улиц названа именем Тараса Шевченко. Казалось бы, где Украина и где Дальний Восток?!.. У здания Хабаровского педуниверситета стоит замечательный памятник Александру Пушкину, и таких запечатлений в камне и бронзе на просторах страны много. Инерционное воздействие слова "писатель" на умы учителей и чиновников всё ещё огромно (какие фигуры воскрешаются в памяти — Гоголь, Толстой, Достоевский, Чехов!). Но "современный писатель" в России — это скорее имиджевая величина, чем реальная. Его личная "капитализация" связана не с качеством написанных им книг, и даже не с тиражами и количеством читателей, не с политическими убеждениями и не с эстетической новизной, а с его присутствием в медиа-пространстве. Вот почему в информационном обществе "современный писатель" тратит огромные усилия на то, чтобы мутный поток бесконечной "цифры" (интернет, СМИ, телевидение) не утопил его слово. Надеяться на то, что достойную книгу по заслугам оценит "история литературы", "будущий читатель" автор не может по той простой причине, что "перекодировка" сущностей, явлений, да и самой природы человека развивается так стремительно, что кажется, будто с окончательным торжеством цифры наступит новая эра с некоторыми "рудиментами" прошлого жизнеустройства, в котором слово будет "словно полужесткие крепления или радиолы во дворах".

Занятия литературой ещё смутно-почётны в общественном сознании, но уже безденежны в цифровом выражении. Девальвированное в 90-е годы наплывом "бесплатной рабочей силы" (пусть даже и низкоквалифицированной) писательство не приносит даже сносных средств к существованию (на достойное вознаграждение литературного труда в нынешней России могут рассчитывать не более 30-40 авторов). Вот почему для человека, ступившего на этот безнадёжный путь, так важна задача — наращивание некоего "имени", "медийного капитала", который, между прочим, имеет вполне реальное цифровое (и денежное) выражение. Многие современные писатели, кстати говоря, работники медиа, журналисты. Роман Сенчин, Захар Прилепин, Сергей Шаргунов, Юрий Поляков — этот список можно продолжить другими именами, в том числе и моим собственным.

Почему же так сжалась, "скукожилась" роль художественного слова? Писатель (по основному месту работы — журналист) Екатерина Глушик подсчитала, что бюджет одного только фильма Никиты Михалкова "Предстояние" (снят на государственные деньги) больше, чем средства, потраченные на издание всей годовой номенклатуры художественной и научно-популярной литературы в России. "1 200 млн. рублей на один фильм… 100 тыс. наименований книг. То есть одному Михалкову выделяют столько, сколько стоило бы издание всех этих книг! В среднем — 120 тыс. рублей на книгу! Около ста тысяч авторов книг или авторских коллективов не получают сумму, что выделяется одному режиссёру. Занимательная математика. Только ли математика? Уж не юриспруденция ли?"

Очевидна протекционистская политика государства по отношению к кино и равнодушие властей к художественному слову. Не будем в данном случае обсуждать творческий результат, полученный от "Предстояния", отметим следующее: наша власть, которая ничего не делает себе в убыток, вполне осознает, что в цифровую эру кино (если, конечно, оно профессионально снято), это некая "пушка", стратегическое информационное оружие, по сравнению с которым малотиражные писания литераторов (особенно, если для писателей создать экономические условия, "несовместимые с жизнью") являются кустарными луками аборигенов, или, в лучшем случае, снайперскими винтовками. Достаточно взглянуть на прокатную историю фильма "Аватар" — его посмотрело 120 млн. зрителей во всем мире, и он, без сомнения, повлиял на умы, стал духовным событием для глобализированного человечества.

С другой стороны, "ужатие" территории слова имеет отчасти и объективный характер. Точно так же, как нам не приходится ждать новых географический открытий на планете Земля, так и мир души человеческой во всем его многообразии детально исследован и описан художественной литературой как в типическом проявлении характеров, так и в "вывихах" сознания, поведения и пр. Открытие Америки Колумбом обогатило Старый свет, колониальная Индия стала донором Британии, с африканских берегов везли рабов и т.п. — на место первопроходцев и исследователей пришли дельцы и конкистадоры. Открытия, сделанные писателями на пространствах человеческой души, позволили создать пропагандистам и политтехнологам эффективные методики манипуляции сознанием, информационное оружие, разрушающие архетипы целых нации и народов.