Газета Завтра 895 (2 2011) - [10]

Не стану лукавить: мне стоило больших усилий попасть сюда. Мне помогли посольство Египта в Москве и посольство России в Египте. Спасибо им. Мне пришлось покататься по раскаленной пустыне между Каиром и Рафахом за удивительными бумажками, открывающими в XXI веке калитку на границе для журналистов. Эта калитка при мне не открылась ни для врачей из Иордании, ни для американского адвоката Стэнли Коэна, которого в Газе знает каждый ребенок. Здесь его зовут доктор Стенли. Он защищает права палестинских семей, будучи евреем, успешным адвокатом и жителем Нью-Йорка.

В тот день, когда мне отказали на границе в первый раз, отказали и Стенли Коэну. Как и я, он не смог пройти дальше закрытых ворот, как и со мной, с ним не вышел поговорить ни один офицер, как и я, он вернулся в Каир. Мои знакомые слали смс: "Что ты хочешь, они не пустили самого доктора Стенли!"

Разница в нашем положении заключалась в том, что после неудачи на границе я пошла в российское посольство, и оно мне помогло: всюду, куда надо, были совершены звонки, и коллекция моих охранных грамот удвоилась. А Стенли Коэну, гражданину США, американское посольство ничем не помогало.

Во вторую попытку прохода через КПП мы встретились. Меня опекал приставленный ко мне офицер — без него я бы и за день не обошла всех чиновников на границе, которые переписывали мои бумаги.

Стенли уже несколько часов стоял у стойки. Ему то обещали, то качали головой, то куда-то звонили. Я помахала Стенли, и мы поприветствовали друг друга. Боясь сглазить, я сказала ему, что пока не уверена, пройду ли на этот раз. Ему обязательно надо было пройти, чтобы семьи подписали ему различные поручения для судов. "Я тоже из России, — радостно сказал он мне, пока очередной чиновник бесстрастно переписывал его бумаги. При слове "Россия" он вздрогнул. По-моему, Стенли именно на такой эффект и рассчитывал. Во всяком случае, он сверкнул глазами, победно посмотрев на чиновника: "Мои предки жили в Литве, потом уехали в Зимбабве, потом в Америку. Как я им благодарен, что они не поехали в Палестину".

В тот день я прошла, и мы еще часа три ждали, пройдет ли Стенли.

Его не пропустили, и он вернулся в Каир и дал гневное интервью о том, что египетские власти слишком усердно для мусульманской страны поддерживают израильский геноцид сектора Газы.

Наверное, это так. Но я не встретила в египтянах того воодушевления, которое им приписывают в деле удушения сектора Газы. Они полагают, что вся мера ответственности за это злодеяние должна лежать на Израиле. Простым исполнителям стыдно за то, что им приходится так не по-братски поступать со своими братьями. А судить их я не отважусь.

Вопреки ожиданиям, блокада не снята. Граница закрыта: её ворота буквально на замке. По статистике Египта, за первые две недели июня он пропустил в обе стороны 7 тысяч человек. За три часа, что я простояла под раскаленным солнцем, при мне туда прошёл один палестинец, и один вышел.

Сектор Газа населен изобретательными, неунывающими и терпеливыми людьми. Сейчас они разбирают завалы разбомбленных строений, отделяют металлические прутья, просеивают камни и строительный мусор. Тысячи осликов и лошадок с повозками доставляют все это добро на стройплощадки. С его помощью они ремонтируют дома и даже немножко строят новые. Они лепят из глины тандыры, чтобы печь хлеб без электричества. И освоили древнее умение создавать из глины дома. Если присмотреться, некоторые крыши прикрыты фанерой, полиэтиленом, а иной раз просто картонками. Но издалека можно снять жизнь Газы так, как будто здесь всё в порядке.

В Газе стоит грохот — его издают генераторы. Каждый генератор — неслыханное богатство. Те, у кого он есть, обладают электричеством, а это свет, холодильник, горячая вода и даже, может быть, компьютер и телевизор. Вода у всех, даже самых счастливых, если и есть, то горькая. Она разъедает кожу, глаза, детский организм и трубы. Но другой воды здесь нет. И нет оборудования, чтобы пробурить новые скважины.

В Газе есть машины и много чего еще — всё это привезено через туннели с египетской стороны. Туннели — изобретение блокадников. Не будь их, полтора миллиона жителей не выжили бы. Абсолютно все, что вы видите в магазинах и на рынках, доставлено в Газу по туннелям.

Все заводы, мастерские, фабрики и предприятия разрушены бомбардировками. Абсолютно все. Но палестинцы не унывают и работают на пепелище, просеивая камни.

"Вы следите за чемпионатом мира?" — это был первый вопрос, едва я шагнула на землю Газы. Футбол, свадьбы и море здесь — символы мира и свободы. Это надо просто принять как должное, без обсуждений, иначе придется поверить в то, что в наше время можно три года держать в блокаде полтора миллиона женщин, мужчин, детей и стариков за то, что они не так проголосовали на выборах.

ДЕТИ ПОДЗЕМЕЛЬЯ

Мне не завязывали глаза, когда вели посмотреть на туннели. Но фотографировать можно было только внутри и только стены — не людей, которые их копают и которые транспортируют грузы.

Первый туннель, который я увидела, располагался просто среди жилого квартала. Его не рассмотреть с воздуха, как ни старайся.