Газета Завтра 863 (22 2010) - [35]

     Между задумчивым Сталиным и одержимым Фаустом резвятся белокурые детишки — мальчик и девочка, Богдан и Саша — "цветики России". А где-то неподалёку ожидают возвращения своего героя страстные и непостоянные красавицы… В знойном Афганистане "читает Киплинга Джон", агент ЦРУ. Пару тысячелетий в сторону, и вот мы встречаем греческих богов — бородатых и загорелых. Они вернутся уже в постапокалиптическом послезавтра — "жестоки, сиятельны, надменны и страшны".

     В парадоксальном лимоновском мире пересекаются пространства, времена, души меняют телесные оболочки. Но неизменной остаётся духовная Родина — Россия — под трехцветьем имперского флага.

     Звенит золотое над чёрным

     И чёрное свежей землёй

     Наваливается упорно

     На саван врага ледяной.

     Там "Ра" египтянское просто

     От "Радости" произошло…

     Поэт и гражданин в одном лице, Лимонов увлекает своего читателя в путешествие по бескрайним просторам вечной Руси — по ту сторону угрюмой реальности спальных районов, "милиционеров, перронов, вокзалов", — "под белоснежными орлами, где ветер гонит ямщиков"

     И угро-финские снега

     Лежат в гармонии со снами,

     Ты мне, Россия, дорога…

     Потаённая, надвременная, "аскетически красивая" Россия, встретиться с которой можно лишь где-нибудь в радикальном отчуждении от всех вавилонов современного мира.

     Твои часовенки — подружки,

     Твои источники чисты,

     Их вечно не ржавеют кружки,

     Нетленны над водой мосты.

     Потом же вновь — жестокий город, холодный урбанизм столицы, железный грохот поездов, вечерний свет огней, подъезды, окна и машины… И мрачный чиновник, "зацементировавший" всё вокруг — Лужков, вознамерившийся разорить непокорного Лимонова.

     Поэт осмелился сказать

     Вдруг мэру-истукану

     Простую, Юрий, правду-мать,

     Что рты ты склонен зажимать,

     Но я молчать не стану.

     И не молчит, но воспевает свою борьбу, заодно увековечивая в яростных строчках и собственного врага. Благородный старый пират…

     Лимонов подсчитал, что это — его 47 книга. Внушительный клад матёрого морского волка! Сорок семь сундуков, доверху набитых сокровищами, собранными в странствиях по городам, странам и континентам. Трофеи, захваченные в бесконечных сражениях — воображаемых и самых что ни на есть настоящих, со стрельбой и трупами, в пространствах "стальных гроз". Артефакты, собранные на многолюдных проспектах мегаполисов и в "горячих точках" — под палящим солнцем и автоматным огнём. Романы и стихи, эссе и репортажи, статьи и мемуары, грёзы и фотографически точные воспоминания, отдельные люди и целые нации… Опасная, тревожная Литература.

     Предпочитая балансировать на острие бритвы, намеренно вызывая огонь на себя, провоцируя конфликты, идя против течения — только так Лимонов может чувствовать вкус жизни в полном объёме.

     Жизнь потеряла острый вкус,

     Спаси, Христос Иисус!

     А где же еще можно ощутить всю полноту жизни, как не на грани смерти? В "Анатомии героя", ещё в прошлом столетии, Лимонов уже оставил свое завещание — предать его тело огню на берегу русской реки. Теперь поэт приготовил для себя и эпитафию:

     Он говорил по-французски и по-английски,

     Он сидел в тюрьме и воевал.

     Он был таким, каким ты никогда не будешь.

     Этот парень всё испытал…

     В этом отношении Лимонов, безусловно, "египтянин", "фараон", позаботившийся заранее о переходе в потусторонний мир. А после этих мрачноватых хлопот можно снова с удовольствием заниматься поэзией, революцией и любовью. Древние боги оценили бы такой подход.

     Мишель Уэльбек как-то написал: "Дать альтернативу жизни во всех ее видах, составить постоянную оппозицию, постоянный иск против жизни — такова высочайшая миссия поэта на этой земле". Думаю, эти слова в полной мере можно отнести к поэту Эдуарду Лимонову. Притом, что его тотальная оппозиция проходит под девизом "Слава России!"

     Слава России! Орудьям — ура!

     Время латуни и бронзе пора!

     Смело забудем героев пластмасс,

     Good будет полный с восстанием масс…

1

ЖИЛА БЫ ТОЛЬКО РОДИНА!

Великие дирижёры — самодержцы, генералиссимусы, демиурги музыки — редчайшая драгоценность человечества. Их меньше, чем даже гениальных композиторов. Каждому поколению людей удаётся увидеть и услышать вживую считанные единицы таких мастеров. Берлиоз, Вагнер, Рахманинов, Фуртвенглер, Тосканини, Мравинский, Караян, Светланов… В ряду этих гигантов — руководитель Государственной академической капеллы Санкт-Петербурга, народный артист СССР Владислав Александрович ЧЕРНУШЕНКО. Его заслуги безмерны, особенно перед русской музыкой. Он эталонно исполнил и записал все лучшие хоровые творения наших авторов — от анонимов средневековья и корифеев императорской школы до "Песнопений и молитв" Свиридова, став его другом и последним утешением. И сегодня в историческом комплексе зданий Капеллы на набережной Мойки, близ Зимнего дворца, Владислав Александрович ежедневно продолжает создавать свою беспримерную антологию гордо звучащей, ликующей и стенающей Православной Руси. Там, в своём кабинете, заваленном неподъёмными кипами нот, легендарный капельмейстер и ответил на наши вопросы.