Газета Завтра 859 (18 2010) - [30]

     Когда Вожди Народоубийцы — это страшно!..

     Господь видит!

     И нищая старуха в калужской деревне — знает… чует, что её убивают…

     Мудрец Ходжа Насреддин говорит дальше:

     — Был великий СССР… Стала нищая РФ… Колония Запада…

     Русский исполинский Медведь с заёмной вёрткой головой попугая иль обезьяны очумело одурманенно повторяет идиотские чужеродные слова: бизнес… доллар… демократия… парламент… симпозиум… политкорректность… президент… консенсус…

     И под эти слова русское золото, лес, нефть, газ, драгоценности, красивых женщин, талантливых учёных, соловьиных певцов и танцоров — всё увозят на Запад… как страшный фарш для их людоедской еды…

     Россия всё смиренно отдала другим народам…

     В человеке бьётся пять литров крови — и вот четыре литра он отдал другим… Как он может жить?

     Это Россия… Кровавый Донор других кровопийц-народов…

     Россия нищая униженная — Одна стоит сиротой на Историческом Ветре!

     В Океане Народов — Она плывёт не на корабле Государства, а на бревне кораблекрушенья…

     Но!.. Господь видит и назначает сроки…

     Когда страна становится колонией — начинается долгая мучительная антиколониальная партизанская народная Святая Война!..

     Таков Закон Истории!..

     Помоги, Христос, Руси! Помоги, Аллах!..

     Но!.. О Боже!.. Господь Двух Миров! Помедли… Я хочу в детство…

     …И опять мне девять лет…

     Я бреду по родному, праздничному, ликующему Сталинабаду с двумя героями Великой Победы…

     Мы идём на вокзал… тут конец-тупик железной дороги "Москва-Сталинабад"…

     Дальше поезда не идут…

     Там, под цветущими медоточивыми акациями, стоят на путях железнодорожные открытые платформы, и там, в гранатовых, мокрых, с изумрудными мухами бинтах лежат, томятся, дышат, вьются наши калеки, инвалиды Войны — безрукие, безногие, слепые, неполные…

     Святые обрубки, осколки, обломки той страшной Войны…

     Всплывают в детской моей голове чьи-то поэтические строки: "…на сорок человек — четыре ноги, ноги, ноги…"

     Эти люди, сироты Войны, воины усеченные, неполные не хотели возвращаться калеками к женам и семьям своим, словно они виноваты в увечьях своих — и вот приехали в чужой город, где их никто не знает… и не зарыдает, узнавши…

     Но, но, но…

     О Боже…

     Толпы вдов и жен стояли у платформ и теснились, и улыбались, чтобы не причинить страданий раненым, и нежно, уступчиво бережно по-матерински забирали их, и на носилках, и на руках влекли в нищие, голодные кибитки глинобитные свои… Айиии!..

     Никого не осталось на платформе…

     Всех разобрали…

     Господь мой!

     Где Ты был?

     Где Ты был в Те Дни?

     Иль и Ты рыдал над возлюбленными человеками своими? и над святыми калеками? и над святыми вдовами? и сердобольными женами?

     И Ты Господь купался в святой Любви Их?..

     Господь! прости! помоги…

     65 лет прошло, а эти платформы, а эти воины, а эти вдовы в душе моей святы и свежи!..

     …И вот спустя 65 лет я бреду по Москве… по России, где пять миллионов брошенных детей-сирот никому не нужны… и некому их приютить, накормить, обласкать…

     Ах, Русь, что же стало с Тобой?

     Где мужи-воины заступники Твои? где жены-вдовы святые Твои? где сироты брошенные, где Чада безвинные беззащитные Твои?..

     Господь спроси с нас… и не щади трусов и равнодушных, сытых двуногих, которые собак и кошек полюбили больше, чем несчастных человеков…

     И заняты какими-то иностранными машинами, туризмом и альпинизмом, сексом, бизнесом, попсой, евроремонтом — вместо любви к сирым…

     О, Боже!.. не щади нас… накажи…

     О, Боже…

     …И вот опять мне девять лет, и в рубахе убитого отца моего я бреду с двумя героями Войны, и мы пьём вино кислое и я ем в избытке мороженое, которое дарят мне… горло арбузное алое детское моё уже болит… но сладко мне не от мороженого, а от необъятной человечьей любви, любви, любви…

     А потом герои в звенящих орденах и медалях уходят по цветущим улочкам и кричат вольно, далёко, слёзно, дивно, прекрасно на весь мой родной Сталинабад:

     — Да здравствует наша Советская Родина! Да здравствует наш великий Советский народ! Да здравствует наш великий Сталин! Ура! Ура! Ура… ааа… Ура Главковерху!..

     И я бреду необъятно счастливый по родному городу, которого уже нет…

     И я бреду по Великой Стране, которой уже нет…

     О Боже, где я?..

     О Боже, что это? от радости? иль от того далёкого вина?

     Сколько мне лет? я мальчик? или старец седой?

     О Боже…

     Я бреду по Москве спустя 65 лет…

     Я только что был мальчик, и вот уже старец седой…

     Господь! как быстр человечий срок…

     О Боже!..

     Но я блаженно пиан от того вина… От вечного Вина Победы…

     О Боже!..

     Я вижу родную Красную Площадь…

     И по ней чеканными, несметными рядами, океанскими волнами, идут, воздымаются, летят победители той Войны!

     Их Двадцать Семь Миллионов — убиенных в той Войне наших братьев и сестёр! отцов! дедов! матерей! детей!..

     Но они идут в Бессмертном Марше Победы по утренней Красной Площади!

     А на Мавзолее стоит Он.