Газета Завтра 810 (22/2009) - [12]

Однако эта гипотеза недоказуема. Пока же мы видим другое следствие распространения технологий формирования сознания - драматическое снижение социальной значимости знания.

Человеческая деятельность стала настолько специализированной, что достижение социального успеха стало самостоятельным занятием, мало совместимым с осознанием мира. Причина (помимо дезорганизации сознания из-за хаотических воздействий на него) - интенсификация коммуникаций: вы либо постигаете истину, либо реализуете уже постигнутое кем-то помимо вас, переводя его в материальные либо социальные ценности. Это два разных вида деятельности, и совмещать их крайне сложно.

Постижение истины переродилось в обслуживание общественных интересов при помощи сложнейших ритуалов. Поэтому, несмотря на освоение существующих технологий, в том числе меняющих общественные отношения, во время глобализации почти не появляется качественно новых технологических принципов.

В силу десоциализации основной задачей образования вновь становится социальный контроль: производство не "человека мыслящего", но "человека покорного".

Таким образом, знание, наука становятся социально малозначимыми, а подготовка решений, в том числе важнейших, все больше основывается на эмоциях и предрассудках, а не на фактах.

Это стало возможным потому, что наука перестала быть главной производительной силой. Ведь с началом глобализации человечество перенесло центр приложения своих сил с изменения мира на изменение самого себя - в первую очередь своего сознания.

Чтобы менять мир (в том числе и социальную его составляющую), надо было его знать - и наука была важна. Но сегодня надо менять уже не мир, а сознание отдельного человека, - и сфера первоочередной значимости сжалась с науки, изучающей все сущее, до узкого круга людей, изучающих человеческое сознание и методы работы с ним. В силу специфики предмета (объектом изучения является сам инструмент этого изучения - сознание человека) среди работающих с сознанием слишком мало ученых и слишком много узких практиков. В итоге социальный подъём обеспечивается уже не овладением знаниями, но относительно простыми манипулятивными способностями.

Это закрытие научно-технической революции и, более того, резкое ограничение возможностей человечества. Возможно, так проявляется инстинкт коллективного самосохранения: мощь человечества обогнала его способность осмысливать последствия своих действий и создала потребность "сосредоточиться".

Возможно, человечество модернизирует инструменты познания и вернется к относительно осмысленному развитию.

Но пока мы погружаемся в новое варварство, в котором социальный успех, а значит, и власть становятся уделом людей, пренебрегающих знаниями.

Одно из следствий снижения социальной значимости знаний - рост числа и разрушительности техногенных аварий из-за утраты необходимых специалистов и снижения их авторитета в глазах управленцев.

ПЕРЕРОЖДЕНИЕ УПРАВЛЯЮЩИХ СИСТЕМ

Использование системами управления технологий формирования сознания, к которым они не приспособлены, перерождает их.

Прежде всего системы управления отрываются от реальности, в том числе касающейся управляемых ими масс людей, сохраняя в неприкосновенности личные интересы образующих их людей.

Упрощение коммуникаций, сплачивая представителей этих систем (и государственных, и корпоративных) на основе общности образа жизни, способствует созданию глобального класса собственников и управленцев. Он противостоит разделенным государственными границами обществам в качестве не только владельца и управленца (нерасчлененного "хозяина" сталинской эпохи), но и глобальной, всеобъемлющей структуры.

Этот глобальный господствующий класс (интернациональная олигархия, или "новые кочевники") не привязан ни к одной стране и не имеет никаких обязательств, враждебно противостоя любой национально или культурно (и тем более территориально) самоидентифицирующейся общности как таковой.

Государства, попадая в смысловое и силовое поле этого класса, переходят от управления в интересах наций к управлению этими же нациями в интересах этого класса. Такое управление пренебрегает интересами обычных обществ, сложившихся в рамках государств, жертвует ими ради интересов глобального класса, а порой прямо подавляет их, что ошибочно трактуется как снижение эффективности.

На деле же эффективность растет, но при кардинальной смене мотивации.

Это наблюдается почти во всех управляющих системах, включая такие страны с разными, но еще недавно исключительно эффективными системами управления, как США и Китай.

Для китайского руководства оказались неожиданностью волнения буддистских монахов в Тибете в августе 2008 года. Кроме того, технологический рывок, вынужденно начатый Китаем из-за того, что при существующих технологиях Китаю не хватит воды, почвы и энергии, предусматривает обновление технологий, даже когда сохранение старых технологий коммерчески выгодно. Нерыночный характер делает этот рывок непредсказуемым, что было бы немыслимо еще несколько лет назад.

Сокращение внешнеторгового сальдо Китая из-за кризиса прекращает его поддержку доллара и вынуждает кредитовать внешнюю торговлю в юанях, создавая зону юаня в Юго-Восточной Азии. Этот процесс идет стихийно - и также непредсказуемо.