Газета Завтра 803 (15/2009) - [30]

Вернулись. Судья зачитал решение: "…изменить И.Б. Миронову меру пресечения и освободить его из-под стражи под поручительства депутатов Государственной Думы Российской Федерации". Грохнули аплодисменты, связь оборвалась. Первыми с поздравлениями — со словами "повезло тебе" — выступили вертухаи. Я вышел на тюремный этаж. Комок сдавил горло, как 14 декабря 2006 года, когда я увидел слезы мамы в Басманном суде, куда меня привезли выписывать арест. Теперь обратно в камеру, где осталось дождаться утряски всех бюрократических формальностей. Никогда так долго не текло время, как в эти последние несколько часов на тюрьме. В хате встретил Коля с искренней радостью чужой свободе. На дорожку чаек, шмотки оставляешь здесь, бумаги и часть особо памятных книг с собой. Вечером вывели из хаты, на продоле бросил казенку: матрас, подушку, железную кружку и шленку. Спустили вниз. Какой-то майор выписал справку об освобождении, вручив ее вместе с паспортом. Дальше через парадный вход, еще полчаса простоя — и черное небо свободы слякотного декабря приняло в свои объятия. Отец, сёстры, мать… Снова комок. Глупая сентиментальность. Ветер сладкой хмелью обжигает лицо, воздух — вольный, сплетенный из миллионов мазков столичной суеты. Шампанское украдкой выплескиваешь на асфальт, чтобы не опошлять градусом Божью благодать, к которой ты стремился долгих два года.

Владимир Винников АПОСТРОФ

Александр Дорин. Тайник. Лирика. — М.: Вече, Фонд им. М.Ю.Лермонтова, 2008, 128 с., 500 экз.

В моих записях от 18 июня 2006 года сохранились такие строки: "Умер Александр Дорин. Чуть не дожил до 56 лет. Смерть была мгновенной — оторвался тромб, закупорка легочной артерии…" Странно. О смертях куда более близких и значимых для меня людей никаких записей нет, а эта вот почему-то отразилась и запомнилась. Не потому ли, что была внезапной и лёгкой, на обратном пути из Сарова, где сошлись, наконец, в одну точку все линии его вроде бы недосказанной, невысказанной человеческой и творческой судьбы?

Дорин — на моей памяти — выглядел человеком абсолютно безобидным, незлобивым и даже слегка несуразным. Его как-то не принимали всерьёз и даже любили слегка подтрунивать над ним. А вот теперь оказывается — да, был у Александра Борисовича свой "Тайник", куда он бережно складывал такие привычные и такие неповторимые мелочи бытия.

"Прокружилась годов череда,

Я очнулся, как раненый воин, -

…Тёмных глаз голубая вода

Гладит молча девичьей рукою", — это из стихотворения "Эхо", посвященного дочери Ирине.

Или вот еще:

"Прошитый рваной генной строчкой,

Век сжат и предопределён.

И знаю точно, что досрочно

Туда… я буду приглашён".

Как говорится, многие знания — это многие печали, так что никто, нигде и никогда не видел счастливого пророка. Да и нет их, пророков, в своём Отечестве. Счастье суть неведенье. Но всё равно — Александр Дорин стремился не к счастью, а к знанию.

"Я б ничего у жизни не просил,

Когда бы знал — у самого предела

Дано ль постичь бессмертию души

Последний

Чудный миг слиянья с телом?" — как будто сомневался в обещанном Евангелием Страшном Суде над всеми и над каждым некогда жившим человеком…

"Откуда путь лежит наш и куда -

Не ведают надменные поэты.

Себя считая высшим чудом света,

Они — лишь треск пугливого костра.

Но даже те, из чудо-плащаницы,

Они — лишь блик из Господа светлицы,

Лишь скрип чуть слышный вечной половицы,

Лишь след случайный вечного пера…"

Конечно, я привожу здесь лишь те строки Дорина, которые мне кажутся лучшими. А вообще-то, спасибо всем тем друзьям поэта, благодаря которым увидела свет эта книга, которые нашли слова для "Мемориала" его памяти, которые… Да дело тут даже не в стихах. В чем-то совершенно ином, по сравнению с чем сама поэзия отступает куда-то далеко-далеко. И что почти невозможно выразить и передать обычными нашими словами. Впрочем, нет, сказал, и хорошо сказал в этой книжке Алексей Шорохов: "Пока живешь, душа смертью богатеет"…

Последний раз мы виделись незадолго до его смерти — это была случайная встреча на углу двух Ботанических улиц, в Москве жарко сиял конец мая, Александр Борисович навестил приболевшую маму и возвращался в центр по каким-то своим бесконечным делам… У приехавшей откуда-то из советских годов колесной бочки-цистерны мы с ним выпили по кружке холодного разливного останкинского кваса, поговорили, что называется, "ни о чем" — и разошлись. Но почему-то мне до сих пор кажется — не навсегда. Странно…

Денис Коваленко НЕСКОЛЬКО СЛОВ В ЗАЩИТУ СТАЛИНА

Несколько слов в защиту Сталина — вовсе не оригинальное заявление, тем более, что заступников и отступников у Иосифа Виссарионовича на сегодня более чем достаточно.

И заступники есть даже там, где их по определению быть не должно — в Православной Церкви. А после случая с иконой Матроны Московской, находящейся в одном из питерских храмов, на которой святая благословляет вождя всех народов, и вовсе заговорили о канонизации Сталина, а отдельные умельцы даже и иконы смастерили и заявили, что для них Вождь уже свят, признает ли это Церковь — нет, им всё равно — они веруют. Здесь ничего не поделаешь.

Есть же в Гонконге буддийский храм Брюса Ли, где ведутся богослужения в честь голливудского актёра. Народу нужен герой — пусть даже и кинематографический. Конечно, Сталин — это не Брюс Ли. Да и речь не об этом — не о святости речь. Святость государственных деятелей сама по себе категория из сомнительных.