Газета Завтра 802 (14/2009) - [4]

Во-первых, они не имели средств и возможностей нанести удары непосредственно по территории США. То есть Америка заранее была неуязвимой в этой войне.

Во-вторых, полное численное и технологическое превосходство обеспечивали США абсолютную инициативу в выборе способов и места ведения боевых действий. С тех пор ставка на техническое превосходство только увеличилась. На вооружение американских ВВС, а в ближайшей перспективе и их союзников приняты и разворачиваются новейшие самолёты 5-го поколения F-22 и F-35. Новейшие ударные БПЛА, высокоточные ракеты. Средства электронного противодействия. По оценкам экспертов, к 2012 году боевые возможности ударной группировки НАТО по сравнению с уровнем 1999 года (войны в Югославии) вырастут более чем на 50%.

В-третьих, США намеренно действовали с территорий "третьих стран", которые "официально" не участвовали в войне, и тем самым страховали войска США от любого вооруженного воздействия на их территории.

В-четвертых, и Ирак, и Сербия не могли себе позволить никаких действий против вероломных соседей по причине своей высокой зависимости от экспорта и импорта, не являясь, по сути, автономными самодостаточными государствами.

В итоге получалось, что США провели против Ирака и Сербии "привилегированные" войны, на которых противник был фактически связан, лишен инициативы и пассивно оборонялся, в то время как Америка и НАТО, находясь в полной безопасности, обладали инициативой и полным военно-техническим превосходством.

Насколько сегодня Россия готова к будущей воздушной войне?

Насколько способна защитить своё небо?

Чтобы противника уничтожить, его для начала нужно обнаружить.

Каково же состояние наших радиотехнических войск, которые отвечают за охрану наших воздушных границ и обнаружение средств воздушного нападения?

С 1991 года количество подразделений РТВ сократилось более чем в пять раз, и это привело к утрате сплошного радиолокационного поля, которое раньше на основных угрожаемых направлениях было опущено до стометровой высоты. Теперь над Россией нет сплошного радиолокационного поля. И если до Урала мы ещё можем осуществлять контроль за пролётами летательных аппаратов на средних и больших высотах, то за Уралом начинаются провалы, где на протяжении сотен километров полёты даже рейсовых самолётов отслеживаются лишь эпизодически.

Достаточно вспомнить катастрофу самолёта Ту-154 под Хабаровском 7 декабря 1995 года, когда пропавший рейсовый лайнер разыскивали одиннадцать суток (!!!) по причине того, что РЛС целого региона были неисправны.

К сожалению, с тех пор мало что изменилось.

Количество частей и соединений ПВО за эти годы только уменьшилось. А штаты оставшихся радиолокационных рот и батальонов сокращены до такого минимума, что даже такой обязательный в советское время элемент боевой учёбы, как маневрирование подразделениями, сегодня стал редкой экзотикой. Фактически подразделения РТВ, числясь мобильными, привязаны существующими штатами к местам постоянной дислокации и являются стационарными, представляя собой не самую сложную цель для современных средств воздушного нападения вероятного противника.

Всё это усугубляется техническим состоянием наших средств РЛО. Большинству радиолокационных станций и АСУ — 20 и более лет. Процент исправной техники в РТВ таков, что подразделения с большим напряжением справляются даже с задачами мирного времени. Кроме того, алгоритм их работы давно устарел и не отвечает современным требованиям. В большинстве развёрнутых комплексов действует полуавтоматическая система обработки информации, которую они не способны передавать напрямую средствам поражения, а вынуждены транслировать на КП бригад и дивизий, что в современном бою является уже просто потерей драгоценного времени. Чтобы свернуть и выполнить манёвр, этим комплексам нужны не минуты, как этого требует опыт прошедших войн, а часы.

Устаревшая и наполовину небоеготовая техника ротных и батальонных комплексных средств автоматизации, старые РЛС — это ахиллесова пята нашего ПВО. Новые образцы являются единичными экземплярами и пока никак не влияют на общее состояние технического парка РТВ.

А ведь война в Югославии предельно ясно продемонстрировала, что первый удар противник нанесет как раз по позициям наших радиотехнических подразделений, большинство из которых вообще никак не прикрыто от ударов с воздуха, не имеет резервирования и почти не способно к маневру. Всё это просто обрекает их на уничтожение. Но лишившись их, мы фактически теряем и большую часть возможностей наших ЗРК и боевой авиации. Так, оставшийся без информации от РТВ и ведущий собственную радиолокационную разведку дивизион С-300 способен работать только по шести целям, и, следовательно, для его поражения достаточно одновременной атаки восемью-десятью ракетами. Та же картина и в авиации: когда летчик самостоятельно ищет цель, эффективность работы истребителя не выше 10% от возможностей его работы в системе АСУ.

Не лучше состояние и других элементов ПВО.

Так, зенитные ракетные войска потеряли за последние с 1991 года почти две трети своего боевого состава. При этом половина сокращений прошла уже после окончания войны в Югославии. Сторонники сокращений аргументировали их тем, что под "оптимизацию" попали дивизионы, вооруженные "устаревшими" зенитными ракетными комплексами ранних поколений С-75, С-125 и С-200. И, если боевые возможности С-75 и С-125 действительно перекрывались возможностями С-300, то снятие в середине 90-х с вооружения ЗРК С-200 фактически лишило наше ПВО "длинной руки" — ракеты, способной поражать разведывательные самолёты, самолёты ДРЛО и постановщики помех на дальностях до 200 километров ещё до их входа в наше воздушное пространство. Тем самым не давая им эффективно прикрывать свои ударные самолёты.