Газета Завтра 796 (08/2009) - [25]

Николай Степанович Боровиков режет деревянную посуду много лет. Для себя, знакомых, на заказ может сделать, если попросят. Почти 40 лет проработал техником-технологом, мастером в одном из цехов целлюлозно-бумажного комбината, а дома находил отдых для души в берёзовой посуде. Да ещё лечил всегда от всех горестей-печалей, дарил вдохновение, как серьёзно говорит Николай Степанович, наш уральский лес. Он охотник и рыбак, он ягодник и грибник, в лесной избушке, на солнечной полянке у речки, бывает, пишет стихи. Неказистые, но для его сердца дорогие. О глухариной песне весной, о приходе осени. Лес густой, елово-сосновый, березняки за далями, начинается почти рядом с домом Боровикова, что на городской окраине. Вся жизнь, по существу, в лесу прожита. Коренастый, седоватый хозяин этого дома, словно оправдывая свою фамилию, сам при первой встрече смотрится как боровичок-лесовичок.

Только вот правой руки нет у мастера-резчика, приходится заменять её тисами: зажмёт в них заготовку, и одной рукой работает стамесками, свёрлами, резцами. Тисы, мастерская, тут же прямо в комнате, на углу стола. На стенах — выполненные маслом и тушью картины уральской природы — ещё одно увлечение хозяина. Но сам он всё равно загадка, в пиджачке накинутом на тельняшку, с сединой в бороде, трубкой во рту, похожий на какого-нибудь шкипера, морского волка из старых книг о пиратах, непонятно как оказавшегося в сухопутном лесном краю, где тянет к берёзовым чурбачкам.

…Подводная лодка: корабль-дом, под толщей вод. Лодки уходили из Западной Лицы, из Видяево, от студёного Баренцева моря в тёплое Средиземноморское на боевое дежурство. 20-летний Николай Боровиков принадлежит к "флотской интеллигенции" — штурманы, акустики. Он радиометрист, без точности показаний на его приборах не будет ни удачных стрельб, ни чёткого определения в системе "Свой-чужой". Боевое дежурство в Средиземке — трехмесячный морской поход. От ледяных вод, где ходят тресковые косяки, до теплых, лазурных. Там бывает тесно лодкам под разными флагами. Нельзя ошибиться, спровоцировать конфликт. Американцы — мужики вежливые, обычно запрашивали: не нужна ли какая помощь, в пресной воде не нуждаетесь? Только советским, если что и нужно, от них всё равно ничего не нужно. А как шли домой, к родным берегам! Как выходил экипаж на берег из этой надолго, наглухо закрытой стальной рыбины!..

Судьба хранила Николая в морях. С ним случилось несчастье, когда ехал домой на демобилизацию. В Свердловске опаздывал на поезд, вскочил на подножку, схватился за поручни, а поезд резко рванул… По заключению врачей парню пришлось ампутировать руку. В 22 года остаться без руки, стать инвалидом моряку, который возвратился со службы… Это и есть пойти ко дну? Он решил показать судьбе фигу.

Он просто научился всё делать одной рукой. Даже косил левой. Построили с родителями, родственниками новый дом, привёл в дом молодую хозяйку: сейчас с Ниной Семёновной вместе прожито уже 35 лет. Он косил левой, левой колол скотину, вязал рыбацкие сети, фитили. Ею же, единственной, трудился на заводском станке, пока заочно учился на технолога целлюлозно-бумажного производства. И нигде не падал духом.

…У нынешнего 60-летнего пенсионера Николая Боровикова хорошо гостить. Дом, как микрокосмос. Просторный, усадьба с большим огородом, теплицей, банькой, трактором во дворе. Большая семья: жена, сын, сноха, двое внуков. Сын Володя, один из лучших каменщиков в городе (на досуге, кстати, рядом с родительским, возводит свой двухэтажный кирпичный дом-загляденье). Внук Коля унаследовал от деда любовь к изобразительному искусству: увлечённо рисует, посещает городскую школу искусств. Всё очень уютно, по-домашнему хорошо у Боровиковых. Лосиные рога — вешалка в коридоре (отец с сыном охотники, но Николай Степанович на утку, на боровую птицу, а Владимир промышляет и лося), запахи жарящейся на кухне картошки, стол с инструментами, неубранной берёзовой стружкой.

Нахлобучив шапку, накинув фуфайку на плечи, он провожает меня за ворота. Он когда-нибудь чувствовал ли себя инвалидом? Кажется, всегда было не до того. В годы его молодости это считалось чем-то предосудительным, иногда даже зазорным — несмотря на группу инвалидности, хотелось работать, жить наравне со здоровыми… Я только знаю, что раньше он делал деревянные ложки, с наконечником в виде руки, показывающей фигушку. Фигу судьбе, злому, несправедливому миру. Сейчас у него гораздо более красивые ложки, без подобных загогулин, в очень мягкой пластичной манере. Просто сувенир от любящего жизнь человека.

Анна Серафимова ЖИЛИ-БЫЛИ

Прибыв раз в глубинку, тогдашний премьер Зубков обнаружил там молодых мужиков механизаторов без зубов. Зубков зубы не обошел вниманием, так перевозбудился, что велел губернатору вставить мужикам. Зубы.

Губернаторы-то мужикам давно вставляют. Так и сказали: "Да мы всем мужикам вставили, не раз и не два. А им все мало. Надо — еще вставим. Так вставим, мало точно не покажется". Но вставляли зуботычины. А оказывается, надо — зубы. Мужикам? Зубы? Что за прихоти премьерские? Сразу видно, что страшно далеки премьеры от народа, а губернаторы на расстоянии вытянутой руки. Сжатой в кулак. Потому знают, чего надо. В зубы!