Газета Завтра 776 (40 2008) - [8]

Обладает ли российский капитализм Бытием? Обладает ли "новый русский" (между прочим, все ли понимают, что это — издевательский парафраз на "нового человека", о котором говорили коммунисты?) антропологическим статусом? Является ли он человеком или постчеловеком? Есть ли у него личностное ядро в том смысле, о котором я говорил? И что находится в этом ядре? А то ведь, может быть, в нем находится, например, понятие "ребенок", но не находится понятие "Родина".

Но этот же вопрос может быть задан не только господствующему политическому сословию, но и всему российскому обществу, в семантике которого особое место занимает сейчас выражение "всё в шоколаде". Под "шоколадом" имеется в виду обладание новыми возможностями — купить за деньги очень и очень многое. Эти возможности пьянят.

Что дороже — Родина или эти возможности? И что такое Родина? Если Родина — это место процветания, преуспевания, и у нее есть количественный эквивалент, то ее, по сути, нет, ибо в других частях мира при наличии денег ты можешь тоже преуспевать и процветать. Если же Родина определяется не количеством, а качеством, и является единственным местом, где ты можешь обладать качеством, то есть Быть… И если, далее, у тебя самого есть потребность в этом качестве, то ты не обменяешь Родину как качество (Бытие) на процветание и преуспевание как количество. То есть на эти самые 1000% — покупаемые материальные и иные возможности.

Я вовсе не хочу сказать, что в жизни нет места количеству, материальным и иным возможностям и отношениям купли-продажи. Все это очень существенные слагаемые жизни. Место которым на периферии, а не в ядре социокультурных систем (групп, классов, обществ). Я всего лишь хочу указать, что настойчивый разговор о необходимости сменить социокультурное ядро субъекта под названием Россия (читайте хотя бы А.Ракитова) можно трактовать по-разному. В том числе, и как прикрытие для иной затеи — проекта по уничтожению ядра.

А это так просто! Привнесите в то, что не подлежит торгу и купле-продаже, эти самые отношения количественной эквивалентности, — и ядра не будет. Не будет страны как исторической личности, не будет общества и народа, не будет даже личностей как таковых. Все это заменит постчеловек и постжизнь. И, конечно, проект был именно в этом. А его острие было направлено в ядро нового господствующего сословия — этих самых "новых русских", которых и хотели взрастить в виде постчеловеков.

Почему мое стремление обсудить эту больную тему не является предметно-политическим, а болтовня о модернизационных сценариях и прочих конкретных благодетельных инновациях — является?

Речь должна идти о выстроенной системе и ее способности держать нагрузки. Нагрузки будут увеличиваться. "Шоколада" будет все меньше, а проблем все больше. Выдержит ли нагрузки эта система? И чем мы располагаем для построения другой системы, адекватной росту нагрузок? Только, пожалуйста, не надо мне говорить, что мы вырастили новых, активных рациональных людей… Вы предъявите бытийственность этих людей, а также социальных систем и групп. Перефразировав древнегреческого философа, могу сказать: покажи мне, каким потенциалом Бытия располагаешь, и я скажу тебе, какова должна быть политика. Когда же политику в ситуации "быть или не быть" начинают строить, не обсуждая потенциал Бытия, — это странно.

Еще страннее другое. Налицо два типа действий, осуществляемых параллельно.

Один тип действий (триумф патриотизма в Южной Осетии и Абхазии, посылка самолетов и флота к берегам Америки, накаленная антиамериканская информационная война, ведущаяся нашими телеканалами и доходящая до обсуждения на основном государственном телеканале версии, по которой ЦРУ взорвало ВТЦ 11 сентября 2001 года) наращивает нагрузки на систему. И все было бы ничего.

Но другой тип действий (параллельный — вот, что особо странно), делает систему все более хрупкой. Я имею в виду подробно проанализированный мною феномен Ремчукова, назначение Чубайса главою "Роснанотехнологий" с параллельным его триумфальным приходом в международный совет ключевого американского банка J.P. Morgan Chase.

А какое место в пределах этого одновременного наращивания давления на систему и ее хрупкости занимает убийство Руслана Ямадаева, фантастическая эскалация ингушской напряженности, явная попытка обострить осетино-ингушские отношения?

Без ответа на основной вопрос, который я задал, описанный мною странный "хрупкодав" будет продолжаться. Ибо в его основе — противоречивость класса, который хочет и умилостивить Запад, чтобы оставить в целости и невредимости свои зарубежные счета, и покуражиться, погрозить "кузькиной матерью". Все это было бы мило, если бы, повторяю еще и еще раз, не приводило и к наращиванию нагрузок на систему, и к ослаблению способности системы выдерживать эти нагрузки.

Но мы же все понимаем, что такое одновременное наращивание нагрузок на систему и снижение ее прочности! Это развал! Когда прочность снизится до критической, а нагрузки достигнут максимума — система схлопнется. Она просто не может не схлопнуться.

Нельзя одновременно проклинать американцев, грозить им бронированным кулаком — и идти в постиндустриальное будущее под знаменем А.Б.Чубайса, всегда донельзя американизированного и американизирующегося теперь больше, чем когда бы то ни было. Или кто-то считает, что так можно? Но пусть он объяснит обществу, на чем основана такая уверенность?