Газета Завтра 774 (38 2008) - [16]

Нация — это субъект и продукт Модерна. Все мало-мальски корректное (христианско-демократическое и так далее), что наработано по части синтеза национального и христианского, ВСЕЦЕЛО ОБУСЛОВЛЕНО МОДЕРНОМ.

Контрмодернист не может апеллировать к нации. Если он и произносит это слово, то лишь по недоразумению, имея в виду на самом деле племя.

Отказавшись от Модерна, надо отказываться от упомянутых выше корректных (хотя и проблематичных) вариаций на тему конструктивного синтеза нации и христианства.

Термин "национальное христианство" в контрмодернистском исполнении оказывается тождественен термину "племенное христианство". Что-то в этом направлении разрабатывали… даже не Гиммлер, а Гитлер и Розенберг. Начинали-то они с этого, да кончили другим.

Гитлер показал, что такое синтез христианского и племенного! И что при таком синтезе от христианства остаются рожки да ножки. Конкордат третьего рейха с Ватиканом как раз и был констатацией того, что "ножки ваши, а рожки — наши". В нацистской Германии эстафета быстро перешла от изуродованного христианства к язычеству. Но и на этом все не закончилось. Родилась весьма специфическая религия смерти. Как и полагается, со своим Мифом.

Может быть, речь идет о том, чтобы десантировать за счет регресса наш народ на территорию этого Мифа и там уничтожить окончательно? Что сначала провозглашается по сути "долой развитие! да здравствует регресс!", а потом это плавно перерастет в "долой жизнь! да здравствует смерть!"?

Отказ православия от развития порождает сокрушительные для православия политические и "корпоративные" последствия. Но религия не имеет права все поверять лишь политической и "корпоративной" целесообразностью. Для религиозного человека метафизическая правда важнее политической целесообразности. Так в чем же эта метафизическая правда?

Ее политически необходимое обсуждение закономерно уводит нас на территорию крайней — и крайне специфической — сложности.

Прежде всего обсуждать приходится онтологический статус Адама, находившегося в раю. А также место рая, то есть сакральную географию. Имеет ли Адам, находясь в раю, провиденциально замысленную полноту? Если он ее имеет, то ему дальше двигаться некуда. Только в сторону грехопадения. Но тогда имеет смысл говорить лишь об отрицательном движении. И Лоргус прав — метафизически развитие скомпрометировано. Однако если опираться на слова авторитетов церкви — и Святого Андрея Юродивого, и Григория Синайского, прокомментированные святителем Игнатием Брянчаниновым, — Рай, где пребывает Адам, не есть высшее небо. Рай — это первое ("низшее") небо. Тем самым у Адама остаются возможности позитивного движения наверх — от первого неба к небесам более высоким.

Спросят, возможно ли это даже для безгрешного человека, каковым был поначалу Адам? А разве нет указаний на то, что некто, поврежденный первородным грехом, поднимался выше первого неба? Разве не говорил об этом прямо апостол Павел во Втором послании к Коринфянам ("Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба")?

Разве есть хоть один церковный авторитет, который сомневается в том, что Павел говорил о себе? То есть, повторяю, о человеке, поврежденном первородным грехом? В любом случае он здесь прямо говорит о наличии третьего неба. Святитель Игнатий цитирует рассказ Святого Андрея Юродивого, поведанный им иерею Никифору: "…Он, обратясь ко мне, сказал: "Не бойся, нам должно взойти выше", — и подал мне руку. Когда я схватился за его руку — мы очутились выше второй тверди ("твердь" и "небо" суть одно — С.К.). …И опять руководивший меня обратился ко мне и подал мне руку, говоря: "Нам должно взойти и еще выше". С этим словом мы очутились выше третьего неба, где я увидел и услышал множество Небесных Сил, поющих и славословящих Бога".

Далее Святой Андрей говорит о том, как после видения Владыки Христа он, "не понимая и сам, как" — снова оказался "ходящим по раю". Святитель Игнатий Брянчанинов пишет в книге "Слово о смерти": "Из этого видения святого Андрея видно, что рай есть ближайшая к земле небесная обитель, или первое небо, превыше которого находятся другие небеса".

Наверное, кто-то может захотеть изъять из "христиански безусловного" апокрифы о Енохе, пророке Исайе, а также Ветхий Завет с вознесением пророка Илии. И забыть, что в этом корпусе текстов есть упоминания и о седьмом небе. Но Павла из христианства изъять нельзя. И что-то мне неизвестно о каких-либо попытках игнорировать суждения и толкования Св.Игнатия Брянчанинова.

Но если Адам был всего лишь в Раю до момента грехопадения, то без этого самого грехопадения он должен был восходить, то есть развиваться. Значит, он не был совершенен настолько, что ему некуда было развиваться дальше. А значит, развитие в положительном плане существует. Изначальная природа, будучи благой, не являлась совершенной настолько, чтобы не быть улучшаемой! Спасение, обожение предполагают отнюдь не только восстановление изначального, но и превышение его. И это достаточно очевидно. Но это превышение, по определению, является фундаментальным позитивным развитием. И осуществляется оно в историческом времени, которое тем самым тоже обретает фундаментальный же позитивный смысл.