Газета Завтра 766 (30 2008) - [33]

Потом было неудачное восстание на Сенатской площади, было следствие, были виселицы, была каторга в Сибирь для многих друзей. Было знаменитое пушкинское "Во глубине сибирских руд". Был гордый ответ поэта царю, что он, конечно, пошел бы со своими друзьями на Сенатскую площадь. Но были и самые изумительные пушкинские стихи, которых не существовало бы, не кинься лунный заяц навстречу повозке.

Такие предупреждения поэту со стороны лунного зайца случались неоднократно. И до поры до времени поэт им внимал. Если следовать индийскому эпосу "Рамаяне", о Пушкине можно было бы сказать словами эпоса: "Отмечен знаком зайца благородным…" А может это коллега Пушкина восточный поэт Ли Пу обратил внимание на служение лунного зайца русскому поэту, на его долгие отлучки от коричного лунного дерева: "Лунный заяц верно, с месяца упал, / Словно тень его оттуда кто-то стёр".

Но как-то уже спустя восемь лет после декабрьского восстания, ехал Александр Пушкин по симбирскому тракту к Оренбургу, собирая материалы для "Истории Пугачевского бунта" и "Капитанской дочки". Спешил, времени было мало, планов много, откуда ему было знать, что впереди на тракте ждала его, богатого столичного барина, шайка лихих разбойников, и жить ему оставалось всего столько, сколько лошадям времени отпущено до той роковой развилки. Вдруг опять навстречу ему, и так откровенно, шевеля ушами и усами, дорогу перебегает наш лунный заяц. Пушкин разозлился до предела, пишет жене: "Опять я в Симбирске… Третьего дня, выехав ночью, отправился я к Оренбургу. Только выехал на большую дорогу, заяц перебежал мне ее. Черт его побери, дорого бы дал я, чтоб его затравить. На третьей станции стали закладывать мне лошадей — гляжу, нет ямщиков, — один слеп, другой пьян и спрятался. Пошумев изо всей мочи, решился я возвратиться и ехать другой дорогой…" (14 сентября 1833 г.) И опять эта другая, определенная лунным зайцем дорога спасла его от верной смерти от разбойников. Долго он в Оренбурге не пробыл, но материал для книг сумел собрать, трудиться поэт умел и любил. На обратном пути зайца уже не встретил. Но вспомнил. "Въехав в границы болдинские, встретил я попов и так же озлился на них, как на симбирского зайца. Недаром все эти встречи. Смотри, женка". А смотреть бы надо было ему самому. Конечно, недаром были все эти заячьи встречи, чуял лунный заяц, что из дальних германских земель едут уже к ним два злобных гоблина, в колпаках, подкрашенных человеческой кровью. Один из них, якобы голландский посланник Геккерен, низкорослый старик, с выступающими вперед вампирскими клыками. С костлявыми пальцами и загнутыми как у диких зверей когтями. Убить его могли лишь сварив заживо в масле в медном котле. Другой, молодой еще более злобный дух из французских порченных земель, даже шумом своим он предвещал добрым людям смерть. Эти злобные западные гоблины были оборотнями, и когда надо, принимали вполне приличный человеческий вид. Лишь звери и древние деревья чуяли их смертоносный запах и стремились отвернуться от них. Не столько сами злобные гоблины их пугали, как их покровитель Белый владыка Запада.

Лунный заяц поэтому из симбирского тракта умчался совсем в другие места, нежели Пушкин. Он стремился сорвать совсем другую встречу. В своём лунном бессмертном озарении чуял заяц, что смерть идет к поэту совсем с другой, не с симбирской стороны. И не попов надо было пугаться поэту. Гибель шла с Запада.

Белый Владыка — один из пяти Мировых Владык, правитель Запада, разозлился на русского поэта за его гневные стихи. Не понравилась ему русская горделивость великого поэта.

Иль мало нас?

Или от Перми до Тавриды,

От финских хладных скал

До пламенной Тавриды,

От потрясенного Кремля

До стен недвижного Китая,

Стальной щетиною сверкая,

Не встанет русская земля?

Как стерпеть Белому владыке такое чуждое Западу величие?

Белый владыка Запада выпросил на время у владыки Востока восьмерку лучших лунных лошадей. Восьмерку чудесных коней содержали на острове посреди лунного озера и кормили волшебной "драконовой травой", которая позволяла им, подобно драконам, не скакать, а лететь, покрывая в каждый день по тысяче километров. На эту восьмерку посадили двух чудовищ-гоблинов: старого голландского вампира Геккерена и французскую переодетую ведьму Дантеса. И был у французской ведьмы врученный Белым владыкой Запада чудесный щит, отражающий все пули и сабельные удары. Был и пистолет, заряженный дьявольской пулей. Эти вредоносные отродья, способны совмещать в себе человеческую и демоническую сущность. Они давно были приучены утаскивать живых людей в северные болота и там выпивать из них всю кровь, похрустеть над их косточками, а потом, как ни в чем не бывало, принять их же живое обличье. Из всех западных чудищ мало было столь омерзительных, как эти два злобных гоблина.

Лунный заяц делал всё, что было в его лунных силах, чтобы остановить лошадей, но всей его светоносной целебной силы не хватало. Или хотя бы отобрать у французского ведьмака его магическое оружие. Но Белый владыка Запада оказался сильнее лунного зайца. А его Нефритовый владыка был высоко на небе. И небесной собаки Гоу в ту пору рядом с зайцем не было. Да и лунные лошади мчались не хуже, чем лунный заяц.