Газета Завтра 603 (24 2005) - [16]

Государственный лес крестьянам Нижних Авчухов выделялся бесплатно. И как только в 1945 году стали прибывать демобилизованные мужики-фронтовики, наша деревня выбралась из погребов и землянок.

Избы каждой семье строили всем миром. Всем миром и отмечали новоселье. Нижние Авчухи коллективно возрождались из пепла, и все крестьяне верили — впереди у деревни самая счастливая жизнь. И для такой веры были основания.

В первое после войны пятилетие в новых избах в Нижних Авчухах частенько появлялись незваные гости — вербовщики. То есть уполномоченные по набору рабочих на стройки в разрушенных городах Украины и Белоруссии. Вербовщики гарантировали молодым авчушанам выдачу им паспортов, прописку в общежитиях, сулили приличные заработки и получение в недалеком будущем квартир в восстановленных городах. А что слышали в ответ?

— Жить в Донецке или Минске, конечно, хорошо, но в Нижних Авчухах лучше.

По словам старейшины нашей деревни деда Глеба, тех авчушан, которые в послевоенную пору поддались соблазну города, можно пересчитать по пальцам одной руки. Ну, чего ради менять привычный, милый сердцу уклад жизни в деревне, если в ней наступает благодать?

Авчушанский колхоз за пятилетие после победного салюта обзавелся не только конюшней и коровником, но и свинарником, птичником и пасекой. На полях колхоза выращивали рожь, картофель, овес, ячмень, гречиху, сахарную свеклу. Колхозу устанавливался план — столько-то продукции сдать государству. Все, что производилось сверх плана, делилось между колхозниками. По трудодням. Уравниловки при том не было. Трудовой день доярки стоил вдвое-трое больше трудового дня сторожа, день жатвы серпами оценивался выше, чем день покоса. По трудодням распределялись и деньги, полученные от государства за сданную по плану продукцию.

Доходы от работы в колхозе позволяли жить — не тужить. Но при всем том никому из авчушан не запрещалось, говоря по-нынешнему, заниматься личным бизнесом. То есть подрабатывать в свободное от колхозных нарядов время.

Деревня Нижние Авчухи триста лет была гончарной столицей брянского края. Лучшие глиняные кувшины, кастрюли, кружки делались у нас. Искусство их изготовления передавалось из поколения в поколение. Круги гончарные у мастеров были персональные, горн — общий на всю деревню. Когда тот или иной крестьянин-гончар обжигал в горне свои изделия, колхоз выделял ему телегу с лошадью: езжай торговать по деревням и районным центрам хоть три дня, хоть неделю. Спрос на глиняную посуду был высоким, и благосостояние авчушанских гончаров росло из лета в лето.

Каждая семья в Нижних Авчухах имела рядом с избой землю под сад-огород и личный участок в поле — под картофель. Каждая семья могла обзавестись живностью на своем подворье и могла сбывать излишки мяса и молокопродуктов на рынках райцентра и Брянска. Были в Нижних Авчухах крестьяне, которые, купив за гроши у государства патент на индивидуальное предпринимательство, легально зарабатывали на шитье одежды-обуви и изготовлении нехитрой мебели.

Кремль при Сталине помог возродиться колхозу в Нижних Авчухах, дал тем самым авчушанам гарантированный кусок хлеба и предоставил им возможность самостоятельно, помимо труда в колхозе, добиваться преуспевания. А как сказалась большая политика на Нижних Авчухах после захвата Кремля Хрущевым?

Приятель моего отца, озорной мужик Пармен Владимирович, до Хрущева был самым успешным авчушанским бизнесменом. Он разводил тьму кур, гусей и уток, держал трех свиней и трех коров. Свежее мясо птиц, свиная колбаса, сметана и творог от семьи Пармена Владимировича на рынке в Брянске уходили влет и доходы ей приносили солидные. Но вот хрущевский Кремль провозгласил: мы идем семимильными шагами к коммунизму, и на нашем пути нет места личным подсобным хозяйствам крестьян — продуктами всех через магазины должны обеспечивать только колхозы и совхозы. Пармена Владимировича обязали двух из трех коров продать мясокомбинату и предписали ему впредь продукты с его подворья на освоенный им брянский рынок не возить. У Нижних Авчухов отняли шанс на приработок торговлей, как сельхозпродукцией, так и традиционными гончарными изделиями. Но не в этом заключался главная пакость хрущевского Кремля к Нижним Авчухам.

Я родился в 1954 году и стал третьим и последним ребенком в нашей семье. Отец-фронтовик рано умер. А были в Нижних Авчухах семьи и с восемью, и даже с десятью детьми. Молодое поколение авчушан, как и старшее, о городе не мечтало. Но хрущевский Кремль лишил молодежь перспектив нормальной жизни в родной любимой деревне.

Поля вокруг Нижних Авчухов — это не чернозем, а суглинок. Зато у нас на Брянщине, в отличие от областей Черноземья, идеальный климат — ни перепадов температуры, ни засух, ни потопов. Наши земли могли давать стабильно высокие урожаи при удобрении их навозом и торфом, которого рядом с Нижними Авчухами полным-полно. Короче говоря, наша густонаселенная деревня в 400 километрах от Кремля при ее техническом перевооружении и вкладах государства в дороги, жилье, детсад, школу, больницу могла кормить весь центр столицы. Но громадные ресурсы — деньги, автомобили-трактора, стройматериалы — хрущевский Кремль бросил за тысячи и тысячи километров от Москвы в Тьмутаракань — в степи Казахстана.