Газета Завтра 601 (22 2005) - [21]

Принято считать, что от инфляции больше всего страдает население. Но это не совсем так. Не меньшие потери в данном случае несет капитал и, прежде всего, с длительным циклом оборота (в городе — крупный промышленный, на селе — фермерский).

Рассмотрим пример, взятый из реальной жизни. В 1998 году машиностроительное предприятие изготовило установку, оценив ее в 50 тысяч рублей при себестоимости в 30 тысяч рублей. Эту установку предприятие реализовало по бартеру, получив взамен автомобиль "Волга", который оно сразу же могло легко продать за 50 тысяч рублей. Предприятием были также уплачены налоги на сумму 14 тысяч рублей.

Ударил кризис 17 августа. Цены "заплясали". Предприятие, чтобы не потерять на инфляции, не стало продавать автомобиль. Через год цена "Волги" поднялась до уровня 120 тысяч рублей. В случае продажи автомобиля по указанной цене любая бухгалтерия мира покажет прибыль в размере 70 тысяч рублей. Предприятие вынуждено будет заплатить налогов еще на 50 тысяч рублей, и на оставшиеся деньги уже не сможет не только купить аналогичный автомобиль, но и изготовить новую установку. Инфляционное налогообложение разоряет его.

"Гайдаровское" налогообложение, питая инфляцию и подпитываясь от нее, во многом способствовало возникновению и быстрому распространению кризиса неплатежей. Возможность данного кризиса, изначально обусловленная разрывом во времени и в пространстве между актами купли и продажи, быстро превращается в реальность при активизации самой инфляции и инфляционного налогообложения.

Указанный кризис в рамках эффективной рыночной экономики легко преодолевается благодаря развитому краткосрочному кредитованию по ставке не выше 5-6% годовых.

Кризис неплатежей, подрывая денежную систему, значительно активизирует бартерный и вексельный оборот. Эта проблема существовала и в советской экономике. Но тогда она разрешалась на клиринговой основе путем проведения так называемых "межминистерских взаимозачетов".

С момента введения "шоковым методом" свободной торговли и рыночного ценообразования проблема неплатежей фактически превратилась в смертельную удавку на "шее" российской экономики. По сути дела, бартер — это вынужденный товарооборот, вызванный нехваткой, а зачастую просто отсутствием денег на расчетных счетах предприятий. Когда наступают сроки платежей в бюджет, денег на указанных счетах нет. Образуется специальная картотека должников и долгов, по которым начисляются налоговые пени, равные, как правило, учетным ставкам Центрального Банка.

Рассмотрим теперь с хронологической точки зрения, как же развивался кризис неплатежей с начала 1992 года, когда экономическая реформа вышла на "форсированный" режим.

I период. С введением рыночных цен сразу же возникают первые цепочки неплатежей, которые, однако, не принимают массового характера, существуют, как правило, недолго и не успевают натворить много бед в экономике.

II период. Образовавшаяся гиперинфляция (в 1992 году — 1353%) привела к тому, что через РНС у предприятий стали изымать не только всю прибыль, но и часть оборотных средств.

III период. Центральный Банк, страхуясь от собственной инфляционной убыточности, поднимает учетные ставки до немыслимых высот (до 200 и более процентов годовых). Одновременно огромных размеров достигают налоговые пени. Деньги из сферы производства, а затем и торговли уходят сначала в сферу межбанковских спекуляций, а затем перекочевывают на рынок ГКО, который начинает все более активно "разогреваться" стремительно наглеющей властью.

У производственных предприятий, включая угольные шахты, электростанции, вино-водочные комбинаты, швейные фабрики, фактически "сгорают" оборотные средства. Они оказываются финансовыми банкротами, имеющими огромные долги перед бюджетом, пенсионным фондом и т.д.

И руководители указанных предприятий, и работники налоговых органов прекрасно понимают, что данную задолженность никогда не закрыть — даже теоретически. В результате они начинают договариваться друг с другом, составлять растянутые графики платежей в бюджет. Чуть позже это красиво назовут "реструктуризацией задолженности".

Провальная гайдаровская налоговая реформа обеспечила гарантированное изъятие у предприятий не только всей прибыли, но и значительной части их капитала. Изъятое либо утекало сквозь пальцы и закапывалось в землю, либо превращалось в доллары и в "адресном" порядке вывозилось "хозяину" за границу.

Налоговые инновации "Гайдара и его команды" умело встраивались в проводимую ими же антинародную бюджетную и денежно-кредитную политику.

Установление хронического бюджетного дефицита на фоне абсолютизации фискальной функции бюджета, резкое возрастание роли наиболее дорогостоящих для общества источников формирования бюджета (налогов и заемных ресурсов) при "экономии" на доходах от приватизации, проведение крупномасштабной эмиссии при одновременном сокращении социальных расходов и т.д. — вот лишь краткий перечень предательства "Мальчиша-Плохиша" и его правительства реформаторов.

Если в целом окинуть взглядом все народное хозяйство страны, то предстанет следующая картина. Большинство бывших советских предприятий, имевших хоть какие-нибудь основные фонды и ставших после приватизации акционерными обществами, очень быстро превратилось в финансовых банкротов. Они — "в долгах как в шелках" перед бюджетом и социальными (внебюджетными) фондами.