Газета Завтра 513 (38 2003) - [18]

Центробанк по проекту депутата Гальченко должен обосноваться в Красноярске — в индустриальном городе, предприятия которого испытывают острый дефицит кредитов. В руках же чинов Центробанка — золотовалютные запасы страны на 70 миллиардов долларов. Хранят чины эти миллиарды в зарубежных банках, дотируя таким образом иностранную экономику. Пока Центробанк находится в сытой Москве, никаких вокруг него демонстраций с требованием пересмотреть ущербную финансовую политику не случится. Переедут банковские чины в Красноярск и, вполне возможно, заставит их голодный люд кредитовать не западных, а отечественных товаропроизводителей.

Есть выражение: применить эффект соленого огурца. Что это значит? Огурец в пыльце на грядке ничего извне впитывать в себя не желает. Но его кладут в банку с соляным раствором, и он медленно, но верно приобретает вкус той водной среды, в которой оказался.

Наша исполнительная власть — не безропотный свежий огурец. Добровольно под воздействием иной среды она свою природу не изменит. Но если чиновников принимающих важнейшие для всей страны решения, вырвать из Москвы с ее особым укладом, если обязать их жить и работать там, где полно кричащих проблем, то таких проблем в стране станет меньше. Поэтому проект депутата Гальченко пристального внимания заслуживает.

Николай МИХАЙЛОВ

ДА БЫЛ ЖЕ МАЛЬЧИК!

23 сентября 2003 0

ДА БЫЛ ЖЕ МАЛЬЧИК!

Третьего сентября исполнился семьдесят один год со дня гибели Павлика Морозова. Геноцид памяти народной — неотъемлемая часть геноцида физического. Истребление исторических фактов, перелицовывание их на новый демократический и рыночный манер — залог мутации национального духа, деградации интеллекта, слом души народа. Для господина Сороса это истины, не требующие доказательств. 7 тысяч долларов выделил он через свой институт "Открытое общество" в канун годовщины трагедии для ликвидации музея Павлика Морозова в деревне Герасимовка Свердловской области. Конечно же, сформулированы условия гранта не столь прямолинейно. Там написано так: "Для создания музея коллективизации и репрессий" на базе музея Павлика Морозова. Но суть остается ясной. За каждый из семи тысяч долларов работникам музея придется отчитаться по смете, в которой расходы расписаны пунктуально. Вот вам на поездки по региону, сбор документов, устных свидетельств и на многое другое. Но даже в графе "прочее" не значится строка о ремонте здания музея и памятника мальчику, возлюбившему Советскую власть и, как учил Христос, оставившему в этой устремленности отца и мать своих. У нас в новейшей России два мальчика-страстотерпца. Убиенный царевич Алексей Романов и убиенный Павел Морозов. Если одного посмертно возвели в сан святых, то другого посмертно развенчали. Хотя обе эти смерти одинаково больно отзываются в русском сердце.

Кто бывал в деревнях последнего десятилетия, того не удивит и вид Герасимовки. Дорога, которую в шестидесятых годах проложили от райцентра Тавда студенты из стройотряда, теперь разрушена, поросла кустарником. В деревне жизнь замерла. Только пенсионеры еще как-то управляются со своими подворьями. Молодых не видать. А раньше за день приезжало сюда до десяти экскурсий. Не зарастала тропа к этому маленькому домику Морозовых, срубленному по образу и подобию того, где жил Павлик. Деревня держалась именем мальчика — такова сила подвига, какого бы цвета он не был. "Мы на Пашку молились, — так и говорит мне восьмидесятилетний Геннадий Семенович Кулик, почти ровесник Морозова. — Он прославил нашу Герасимовку. А то бы мы, как Кленцы и Заварзиха, тоже в неперспективные угодили. Тоже и места бы не найти, где это стояла такая деревня Герасимовка. Теперь вот к этому самому дело и идет".

Я подхожу к дому Морозовых. С восьмидесятых лет висит на нем замок. Сруб искривился. Крыша прогнулась. Остается впечатление склепа. Там захоронена наша история тридцатых годов.

Скользя на глинистой тропинке, иду к дому сельской администрации. Останавливаюсь возле скульптуры, когда-то известной всем. Мальчик в подпоясанной рубашке. Взгляд устремлен вверх. Первый пионер-герой. Потом будут мальчики Отечественной войны. А потом уже сразу и Саманта Смит, как бы предвестие Джорджа Сороса...

Сопровождающая меня представитель общества "Мемориал" рассказывает, что они никак не ожидали такого жеста от Сороса. Просили на восстановление памятника и в области, и в Москве. Отчаявшись, написали заявку на грант Сороса. И забыли. Полгода проходит. И вдруг — 7 тысяч долларов! Но с припиской — новый музей должен быть деидеологизированным. Даже не раздумывали, брать или не брать. И вот сто тысяч рублей уже лежит на счете. Остальные придут позднее.

Решено, что в музее для Павлика и его трагедии будет отведена одна экспозиция. Но зато свежая. В ФСБ вышел срок секретности материала об уголовном деле убийства Павлика Морозова. Надеются восстановить историю во всей полноте. А все остальное займет история коллективизации такая, какую хочет видеть господин Сорос.

Вот так и переписываются истории. Так вырывается сердце нации и вставляется другое, донорское. С виду нация живет, дышит. Но в высших своих проявлениях она уже совсем другая.