Газета Завтра 486 (11 2003) - [14]

Петропавловск-Камчатский (где живет около половины населения области) может быть охвачен мятежом, вызванным какой-либо катастрофой, что может поощряться местным руководством, для которого идея "свободной Камчатки" станет привлекательной. Северная часть региона — Корякский округ может попытаться отколоться, как он пытался это сделать в 1991 году и политически дистанцироваться от конфликта. Сахалин гораздо меньше милитаризирован. Но он считается регионом с крупными социальными проблемами, выливающимися в высокий уровень социальной напряженности. В то же время, остров располагает значительными запасами нефти и газа. И его правительство после длительных проволочек начало строить прочные отношения с иностранными инвесторами, прежде всего из Японии и Южной Кореи. Трудно ожидать, что энергетические проекты приведут к сильному экономическому буму, но Сахалин, с его распадающейся городской инфраструктурой, может проявить недовольство тем, что большая часть его доходов "конфискуется" Москвой. Эта несправедливость и "эксплуатация" может привести к росту сепаратистских настроений, подогреваемых ожиданиями получения большей доли нефтяных денег… Чтобы получить международную поддержку своей независимости, Сахалин может предложить Японии заключить сепаратный договор по четырем спорным Курильским островам, которые формально принадлежат Камчатской области, но находятся гораздо ближе к Сахалину и экономически более связаны с ним.

Приморский край с его довольно плотным населением (к 2015 году там будет около 2 млн. человек), значительным уровнем милитаризации и серьезными энергетическими проблемами, отличается с середины 90-х годов высоким уровнем политической напряженности, как внутренней, так и по отношению к Москве. Эта напряженность, по-видимому, будет сохраняться, поскольку перспективы быстрого экономического развития, стимулируемого открытием "восточных ворот в Россию" вряд ли материализуются. В этой постоянно напряженной обстановке какая-либо политическая группировка может мобилизовать общественную поддержку идеи воссоздания Дальневосточной республики, недолго существовавшей в начале 20-х годов. Это может осуществиться под этно-националистическими лозунгами, направленными, прежде всего, против нелегального притока китайцев, который может достичь таких масштабов, что российские пограничные регионы почувствуют угрозу захвата. Если политические конфликты в регионе приобретут насильственный характер, в том числе и против китайцев, то Китай может счесть себя обязанным вмешаться, или использовать возможность соединить ограниченные шаги, направленные на защиту своих граждан, с более сильными мерами, нацеленными на разрешение пограничных споров".

"…Если сепаратистские тенденции на Сахалине приобретут насильственный характер, то роль основного миротворца может быть предоставлена Японии, возможно, в сотрудничестве с Канадой и Австралией. Но, насилие и беспорядки в Приморском крае могут в силу двух факторов вызвать потребность в широкомасштабной и рискованной интервенции. Первый — это необходимость получения контроля над ядерным оружием Тихоокеанского флота. Второй — возможное вмешательство Китая под предлогом защиты своих граждан…".

"…Наиболее серьезные риски внутреннего конфликта в России будут проявляться не от глубоких идеологических расколов как, например, красные против белых, а от насильственных столкновений за власть в центре. Однако еще в большей степени конфликты будут проистекать от нестабильности в отдаленных провинциях, где региональные власти постепенно приобретут существенные "силовые инструменты" и возможность использовать их более один против другого, нежели против федерального центра, который, возможно, будет иметь лишь ограниченные способности подавлять или контролировать местные гражданские войны".

"…Россия, несмотря на нынешнюю видимость стабильности, может столкнуться с серией насильственных конфликтов, в которые будут втянуты наиболее уязвимые регионы ее широкой периферии. И некоторые из них могут представлять такую угрозу международному миру и безопасности, что внешняя интервенция может оказаться единственным решением. Ни война в Заливе, ни воздушная война против Югославии не могут служить полезной моделью для таких интервенций. Но действия Сил для Косова (при всех сложностях) могут быть уроком установления контроля над районами с высокой нестабильностью.

В большинстве случаев "врагом" для сил вторжения будут не регулярные части, оснащенные устаревшим советским оружием, а множество полувоенных отрядов, распространяющих хаос и насилие. Потребности для проведения операций будут заключаться не столько в использовании высокотехнологичных систем оружия, сколько в живой силе, которая потребуется в значительном количестве на протяжении многих месяцев. Обеспечение контроля над ядерным оружием, создание элементарных систем безопасности для различных ядерных установок и очистка от ядерного загрязнения могут представить самые серьезные риски в проведении интервенций…".

Отмеченное выше — не плод фантазий "Намакона", а разработано для Норвежского института оборонных исследований и американских коллег экспертами по России. Один из них — наш соотечественник, выпускник МГУ 1979 года (до 1988 года работал в Институте исследований Министерства обороны СССР, а затем — зав.секцией военно-политических исследований в Институте Европы, защитил степень в институте США и Канады), с 1992 года с завидным рвением руководителя Программы по безопасности и международным делам трудится в Международном институте исследований мира (PRIO) в Осло, нащупывая для ВС США бреши в обороне России и подталкивая НАТО к единственно "правильному решению" — интервенции в РФ. С легкой руки подобных ему экспертов, а также руководства РФ, уже сдавшего все информационное, финансовое и экономическое пространство страны будущим победителям России, создан и культивируется миф о том, что наша страна по большинству признаков относится к "несостоявшимся" ("проблемным") государствам со всеми вытекающими отсюда последствиями. Над этим можно было бы смеяться, если бы не одно но…