Газета Завтра 479 (4 2003) - [7]

Штаб Ельцина мобилизовал все благосклонные к нему мозги для интеллектуальной выборной драки и вел ее и агрессивно, в наглую, и упорно, исподтишка. У Зюганова также был избирательный штаб. Он, наверное, занимался чем-то важным и нужным, но только не собиранием мозгов оппозиции для ее драки с властью и капиталом. Журналисты "Завтра", как, вероятно, и других оппозиционных газет, не знали ни состава зюгановского штаба, ни его адреса. Нас никто не зазывал в тот штаб для мозговых штурмов. И это бы ничего: журналисты не составляли цвет мысли оппозиции. Но в ее рядах находились и те, кто сей цвет олицетворял. И если бы за один стол в штабе Зюганова иногда садились остросюжетный режиссер Говорухин и острый, как бритва, публицист Бушин; если бы за тем же столом пили чай очень разные писатели: Распутин, Лимонов и Власов, если б за ним нашлось место зело мудрому художнику Глазунову и заумному политологу Дугину, прекраснодушному актеру Губенко и злоязычному поэту-сатирику Лопусову, то, вполне вероятно, у оппозиции и появились бы оригинальные пропагандистские проекты, и пресса ее обрела бы новое качество в выборной драке.

Спрос на оппозиционные издания в президентскую кампанию 1996-го был выше, чем ранее. Многие избиратели не только искали, где можно купить наши газеты, но и передавали их из рук в руки знакомым. Но у нас не было такой чрезвычайной мобилизации умов, как в штабе Ельцина, и стрельба из всех газетных ружей оппозиции не заглушила даже одну их коллективную пакостную "Не дай Бог".

Крупный спец по манипуляции общественным мнением Адольф Гитлер в свое время уверял: самая эффективная пропаганда — это пропаганда устным словом. Штаб Ельцина сию истину учел и очень творчески использовал. Он за огромные деньги купил всех звезд эстрады и направил гастролировать по стране с установкой: развлекать, развлекать и развлекать народ чтобы, вызвав у него радость, между прочим дать ему понять: Ельцин — это клево, Ельцин — это классно, Ельцин — это обалденно. Хорошего про Ельцина артистам сказать было нечего, и они вызывали расположение к нему через подсознание.

Штабу Зюганова резонней было работать с устным словом, апеллируя к сознанию слушателей: вот содеянные Ельциным мерзости, вот так мы от этих мерзостей избавимся. Штаб должен был именно таким образом работать. Но не работал никак.

Недели за две до первого тура президентских выборов я прослышал, что депутаты Госдумы Григорий Куевда и Светлана Горячева по своей инициативе и на свои деньги отправляются по трем областям: Владимирской, Ивановской и Костромской — агитировать за Зюганова и напросился с ними в поездку. И куда бы мы ни приехали, депутатов везде встречали полные залы. Их с вниманием слушали и засыпали записками, им аплодировали и страстно желали: добейте Ельцина! Я всё это видел и не мог избавиться от одного занозистого вопроса.

За выдвижение Зюганова кандидатом в президенты высказались все яркие политики оппозиции: от Анпилова, Бабурина и Варенникова до Лукьянова, Макашова и Руцкого. Каждый из них гораздо известней, чем Куевда и Горячева, и они своим устным словом могли бы склонить к голосованию за Зюганова великое множество избирателей. Так почему же зюгановский штаб не организовал выступления упомянутых политиков по всей стране?

Президентские выборы 1996-го мы не проиграли в трудной неравной борьбе. Мы боролись на них спустя рукава и, по сути, то ли от собственной лени, неорганизованности или трусости, сдали Кремль Ельцину.

Осень 1997-го. Всё в стране осталось, как до переизбрания Ельцина. Но цены на энергоносители на мировых рынках падают, российская казна скудеет, нищета разрастается, и ропот недовольства исполнительной властью в городах и весях всё слышнее. Оппозиция в Госдуме этот ропот улавливает и ставит вопрос о недоверии правительству Черномырдина. Возникает альтернатива: или отставка Черномырдина, или роспуск Госдумы. Хлопни тогда оппозиция дверью, покинь думские кабинеты, пойди в разозленный народ — через три месяца она после внеочередных выборов вернулась бы в замок на Охотном ряду с двумя третями депутатских мандатов. Но рисковать оппозиция не решилась, затеяла переговоры с Ельциным и оконфузилась. В марте 1998-го Ельцин сам выставил Черномырдина из Дома правительства, и тем продемонстрировал стране: я покарал виновника народного недовольства, а думская оппозиция думает только о том, как сохранить за собой теплые местечки на Охотном.

Объективные обстоятельства дважды складывались в пользу оппозиции. Но по причинам субъективным она проиграла президентские выборы в 1996-м и не пошла в следующем году на заведомо для нее выигрышные внеочередные выборы в Парламент. А благосклонность фортуны, как известно, вечной не бывает.

Обвал рубля в августе 1998-го увеличил спрос на отечественные товары. Новоиспеченное прагматическое правительство Примакова—Маслюкова ограничило разбазаривание бюджета через займы олигархов. Поползли вверх мировые цены на энергоносители и возросли доходы казны. Новые политтехнологи в Кремле оказались не менее смышлеными, чем прежние. Они через вторую войну в Чечне, через доблесть русского воинства изготовили из кабинетного клерка Путина кумира во власти; и оппозиции надо было либо поднять саму себя за шиворот и предстать перед народом в совершенно ином качестве, либо согласиться на роль девочки для порки Кремлем. В 1999-м оппозиция позволила отвоевать у нее протестные голоса безликому, но привязанному к Путину "Единству", и свои позиции в Госдуме ослабила. В 2000-м оппозиция ничего не предприняла для того, чтобы заставить Кремль сомневаться в победе Путина над Зюгановым на президентских выборах. Поднять себя за шиворот мы, увы, не сумели.