Газета Завтра 470 (48 2002) - [10]

Если с 1991-го по 1995-й непременным условием прихода к власти в провинции являлся антикоммунизм кандидата с его публично выраженной преданностью рыночным и демократическим принципам, то во второй половине 90-х, наоборот, в моду вошла коммунистичность претендентов на губернаторство. При равных примерно личных достоинствах избиратели в разных областях и краях стали отдавать предпочтение тем кандидатам, которые именовали себя коммунистами. Рядовые российские граждане, измученные рынком с демократией, вольно или невольно умозаключали для себя: при власти КПСС мы жили лучше, чем теперь, Ельцин разгромил Компартию и большинство вогнал в нищету, нынешние коммунисты против ельцинского режима, и губернатор-коммунист — это своего рода противоядие от пакостей режима.

На волне таких или тому подобных настроений в 1996-2000 годах власть в провинции получили десятки так называемых красных губернаторов. То есть губернаторов, которые имели красные партбилеты Компартии Российской Федерации. Красными все они были в ходе избирательных кампаний, а по их завершении и получении губернаторских мандатов почти все они, за исключением, пожалуй, тульского губернатора Стародубцева, превращались в серо-буро-малиновых. Демонстрировать свою красноту — открытое неприятие политики Федерального центра — действующему губернатору нельзя, ибо Центр удушит твою область или край финансовой удавкой, наводить в вверенной тебе территории социальную справедливость — тоже нельзя: распределение собственности и тарифы на системы жизнеобеспечения определяет все тот же Центр. Что остается красному губернатору? Правильно: следовать установленным в Кремле правилам игры и принимать свои решения с учетом хитросплетений подковерной борьбы там.

Красные губернаторы, как и густопсовые губернаторы-демократы вроде самарского губернатора Титова или саратовского Аяцкова, работают в существующей системе координат социально-экономической политики Центра, и каждый из них не подлежит вырубанию избирателями только в том случае, если он в этой системе не допускает падения их благосостояния. Идейно-политические воззрения начальников провинций сегодня мало что значат. Была мода на губернаторов-демократов, потом пришла мода на губернаторов-коммунистов. Пришла и сплыла.

Коммунист Лодкин, он же бывший корреспондент ТАСС, он же нынешний губернатор Брянской области, коммунист Черногоров, он же бывший преподаватель государственно-правовых дисциплин, он же нынешний губернатор Ставропольского края, сумели сохранить свои посты только во втором туре и с незначительным перевесом голосов. Коммунисту же Шабанову, губернатору Воронежской области, коммунисту Прохорову, губернатору Смоленской области, избиратели в доверии вообще отказали. Другими словами, вырубили их с занимаемых должностей.

Ни ярлык демократа, ни партбилет КПРФ пропуском во власть в провинции больше не являются. На дворе иное время, и обновление сегодняшнего нашего губернаторского корпуса — великовозрастного в большинстве своем — будет происходить по иным критериям. Чем же ныне тот или другой кандидат на пост главы территории может быть симпатичен избирателям?

Ответ на этот вопрос, я полагаю, можно найти, если оборотить взор к недавней выборной кампании на берегах Енисея.

Итак: Красноярский край — край превеликих природных богатств и могучей индустрии. Там первосортный лес валят в изобилии, там добывается тьма дешевого угля, там выдаются на внешний и внутренний рынок ходовые и суперприбыльные металлы: алюминий, никель, платина, медь, кобальт. И при всем том дефицит бюджета в богатейшем крае похлеще, чем в обделенных природными ресурсами российских территориях, — зарплату красноярским учителям, врачам, милиционерам, дворникам и библиотекарям не выплачивали по полгода.

Десять почти лет краем руководили два губернатора-любителя — профессор Зубов и генерал Лебедь. Генерал погиб, инспектируя возводимую горнолыжную базу, и нищенствующим в большинстве своем красноярцам досрочно предстояло решить: кому вручить над собой власть?

Претендентов на нее набежало — пруд пруди: от мелких московских коммерсантов до крупных местных начальников, включая мэра Красноярска Пимашкова и спикера Законодательного собрания края Усса.

Александр Усс в Красноярском крае родился, он здесь учился, женился, здесь троих детей родил, и ему и только ему, как показывали социологические опросы в начале избирательной кампании, светила победа на выборах. Но Усс вышел во второй тур выборов и проиграл рожденному на Цейлоне сыну русского переводчика Госкомвнешэкономсвязей СССР Александру Хлопонину. Почему же Усс проиграл?

В 1995-м первоклассный московский адвокат Михаил Кузнецов, который чуть ранее избавил меня от выплаты 150 миллионов рублей по судебному иску ко мне от Лужкова и Гусинского за мою статью "Юрий Длиннорукий", принял дело "Норильскгазпрома". Эта структура, не входящая в РАО "Газпром", требовала в суде признать банкротом комбинат "Норильский никель", который в советское время производил продукции на 7 миллиардов долларов. "Норникель" потреблял газ "Норильскгазпрома" и за него с ним не рассчитывался. У сверхприбыльного комбината на самом деле не было денег для расчета с поставщиком энергоресурсов. При масштабном воровстве доходов комбината ему надлежало околеть, и с ним вместе исчезнуть должен был и весь славный город Норильск. Но на исходе 1995-го сменился собственник "Норильского никеля", а в следующем году его возглавил руководитель банка "МФК" Хлопонин — и вопрос о банкротстве комбината был снят.