Газета Завтра 444 (22 2002) - [3]

Визит президента США Дж.Буша-младшего в Россию получился весьма своеобразным. По сообщению ИТАР-ТАСС, после торжественной церемонии встречи в аэропорту "Внуково-2" президент и первая леди США сразу же отправились в свою временную резиденцию в Москве — гостиницу "Марриот Гранд-отель". В 20.50 кортеж Джорджа и Лоры Буш, состоящий из 20(!) бронированных автомобилей Lincoln и еще более 20 машин, остановился у центрального входа гостиницы. Движение на Тверской улице было перекрыто за 15 минут до прибытия американской делегации..." К этому стоит добавить, что резиденция американского посла, Спасо-хаус, начала усиленно охраняться почти за неделю до визита, причем "усиленно охраняться" в данном случае означает полный контроль спецслужб за прилегающей к Спасо-хаусу территорией в радиусе более чем километра. Беспрецедентные меры безопасности, совмещенные чуть ли не с покраской в зеленый цвет травы по маршруту перемещения заокеанского гостя, продолжились и в Санкт-Петербурге.

Иными словами, и визитеры, и встречающие находились в состоянии "повышенной боевой готовности", причем это состояние распространялось в первую очередь на личность американского президента: во всяком случае, коммунистический пикет протеста у здания посольства США на Новинском бульваре, организованный вечером 23 мая, столкнулся с гораздо меньшими строгостями. Можно предположить, что американская сторона демонстративно опасалась атаки "международных террористов", а российская столь же демонстративно проявляла верх предупредительности. Три дня, с 24 по 26 мая, Путин старался по возможности ни на шаг не отходить от своего высокого гостя: хоть в Кремле, хоть в Эрмитаже, хоть в питерской синагоге. Подобное поведение может свидетельствовать только о том, что российский президент намеревался не просто зафиксировать с американским коллегой какие-то текущие моменты межгосударственного взаимодействия, даже такие значимые, как договор о сокращении стратегического наступательного потенциала (СНП = СНВ-3), присоединение РФ к НАТО в рамках "Совета двадцати" или "нефтяную проблему", но и повлиять на какие-то более важные позиции США в отношении России. Поэтому даже для первичной оценки его итогов необходимо прежде всего понять, зачем и за чем приезжал Буш, что требовалось от него Путину и что получилось в результате наложения этих векторов друг на друга.

АМЕРИКАНСКИЙ ВЕКТОР

Говорить о том, зачем приезжал Буш, было бы не совсем верным. Гораздо точнее сказать, что Буша в Россию привезли. "Первой из самолета вышла помощник президента США по национальной безопасности Кондолиза Райс, затем госсекретарь США Колин Пауэлл",— сообщило РИА "Новости". Именно К.Райс настояла на "узкой встрече" президентов с участием своего российского коллеги и протеже, секретаря Совета безопасности РФ В.Рушайло, что должно резко поднять статус последнего в российской политической иерархии: лишь затем к переговорам присоединились премьер-министр М.Касьянов, министр обороны С.Иванов, его однофамилец, руководящий МИДом, и другие члены правительства.

Учитывая, мягко говоря, непростые отношения В.Путина с В.Рушайло, подобный формат был бы попросту невозможен без мощного давления американской стороны, олицетворяемого в данном случае вовсе не Дж.Бушем, а К.Райс, учившейся в СССР и реально отвечающей за большой сектор внешней политики, в том числе за "российское направление". 22 февраля 2001 года она уже предупреждала, что "сегодня главная угроза, нависшая над миром, исходит от загнанной в угол России, в том смысле, что часть ее ядерного арсенала рискует попасть в "плохие руки", а именно, государствам-изгоям или террористическим организациям". К.Райс подчеркнула, что считает Россию "партнером, даже союзником", но "в определенный момент ее интересы войдут в противоречие с нашими". По ее мнению, в ближайшие годы Россия "будет все больше сближаться с арабскими странами, включая Иран". "В конце концов, такая политика приведет ее к отказу от намерения вносить свой вклад в усилия по сохранению мира",— заявила Райс.

Дж.Буш-младший, по общему мнению, неспособен вести самостоятельную политику и является не более чем "суммой векторов" подобранной для него элитой республиканской партии команды, в которой К.Райс играет одну из главных ролей. Как пишет в интернете Марина Латышева, "в США популярны шутки насчет умственного развития президента. Культурологи с серьезным видом исследуют его лексикон и утешают население: он, мол, не беднее, чем у ковбоя-интеллектуала из среднего вестерна. На вопрос: кто такой ковбой-интеллектуал?— следует ответ: ковбой, который определенно умнее своей лошади". Словом, президент-простак (и притом республиканец) — факт нынешнего американского самосознания. Дескать, так хорошо у них все построено, что можно позволить себе избрать первым лицом хоть ковбоя, хоть его лошадь. Невольно приходит на память сделанное после избрания В.Путина заявление Б.Березовского, что теперь он может сделать президентом России даже обезьяну...

Но проблема состоит в том, что Россия, в отличие от США, не претендует сегодня на роль глобального мирового лидера. И не пытается решать связанные с этим проблемы за чужой счет. В то время, как у американцев просто нет иного выхода — их надежды на перспективное будущее в качестве единственной сверхдержавы в мире, связаны только с их текущим политическим, военным и экономическим превосходством, основанном, по сути, на глобальной эксплуатации слабых мира сего и игнорировании их интересов. США нельзя за это осуждать. Каждый стремится выжить. Соединенные Штаты не обеспечены стратегическим многообразием природных ресурсов, не обладают энергетической независимостью и объективно не могут являться "стратегическим межцивилизационным посредником". Помимо паразитического в целом своего характера, американская цивилизация является инородной не только для арабских и азиатских стран, но даже для большинства стран Европы. Государственный министр в МИД ФРГ Лудгер Фольмер на февральской конференции 2002 года в Мюнхене довольно твердо заявил, что США должны воздержаться от нанесения удара по Ираку в рамках борьбы с международным терроризмом, так как нет никаких свидетельств причастности Багдада к терроризму. Фольмер также заметил, что борьба с терроризмом не может использоваться в качестве аргумента для сведения счетов. Такие заявления в стане союзников дорогого стоят.