Газета Завтра 443 (21 2002) - [23]

Добровольцы и добровольчество — совсем не это, совсем не так. В Корее и Вьетнаме воевали наши — исключительно в качестве добровольцев. Выстраивали полк и объявляли: начинаем запись добровольцев на войну в Корею. Кто не хотел, тот не записывался и оставался дома. А те, кто записывался в добровольцы, ехали в Корею под полную ответственность нашего Министерства обороны, Генштаба и МИДа. Со своей боевой техникой и своим оружием. И никогда никакие корейцы и вьетнамцы не командовали напрямую нашими добровольцами. Так было и в Анголе, в Эфиопии, в Египте, в Сирии… Между прочим, так было и когда наши добровольцы отправлялись на Балканы в Х!Х веке освобождать братьев-славян от турок.

Я тоже вместе со всей Югославией сидел перед экраном телевизора и смотрел, что показывают из зала суда над Милошевичем. У меня, как и у каждого серба, тоже были свои вопросы к Милошевичу, например, по С-300… Не откажись он тогда от нашего С-300 и двухсот ракетчиков-добровольцев, сейчас был бы Фиделем Кастро, Хо Ши Мином и Ким Ир Сеном всех южных славян, а не Гиммлером и Геббельсом, как сейчас здесь, в Гааге, хотят его представить? Но мои вопросы не имели ни малейшего отношения к этому трибуналу, к этому суду над ним.

В зале суда происходило вот что: прокурор Найс с ходу обвинил Милошевича во всех мыслимых и немыслимых военных преступлениях, а еще — в депортации населения и убийствах, в геноциде в Боснии, вывалили Монблан преступлений якобы Милошевича в Хорватии, оказывается, все эти ужасы он творил в центре Европы каждый день и каждую ночь на протяжении минимум, как десяти лет. Гитлер со всеми живодерами вместе на этом фоне смотрелись просто ангелом. О преступлениях Милошевича Найс читал долго, нудным, как у вокзального диктора голосом, перечислял названия каких-то деревень и населенных пунктов, даты, фамилии... Крупным планом иногда показывали Милошевича. Он свободно и раскованно располагался в офисном кресле, смотрел на судью внимательно, потом — с иронией, потом — с насмешкой. Когда Милошевич был президентом и премьером, его показывали по югославскому телевидению. Например, из рабочего кабинета. С какого-то рабочего заседания, там он сидел в такой же приблизительно позе — руководителя на рабочем совещании с таким же приблизительно выражением на лице, особенно, когда выступавшие с трибуны занимались словоблудием, как наша Матвиенко, или завирались, как наш Починок. Вот кого бы в Гаагу. На лице Милошевича была ироническая сосредоточенность, какая бывала на его лице, когда он заслушивал отчеты и выступления своих министров и функционеров, которые что-то знают вообще, но всё знает только он — президент. Это было удивительно, но за столом Гаагского международного трибунала сидит настоящий президент, который выслушивает отчеты своих не очень умных, не очень добросовестных, не очень компетентных, вороватых подчиненных. И с этим ничего нельзя было поделать — телекамера не врет. Милошевич был в своей стихии.

Это впечатление еще больше усилилось, когда из того, что читал прокурор, стало выясняться: судить собрались не столько самого Милошевича как такового. Под видом суда над Милошевичем собрались судить поголовно всех православных сербов, то есть каждого из сидящих сейчас перед телевизором серба. Такого не было даже на Нюрнбергском процессе — там судили нацистских преступников, а не немецкий народ. Правда, евреи пытались судить на том процессе не только немецкую нацию, но и все другие народы за недостаточно пылкую любовь к евреям. Однако, когда это обнаружилось, Нюрнбергский процесс был срочно свернут и закрыт, о нем сейчас вспоминают только евреи: сожалеют, что не вышло по-ихнему. А тут вот снова неудавшийся по-еврейски Нюрнбергский процесс — суд над целым народом. Но если бы только это…

Наши патриоты зря "поливают" Федулова "едиотом", мракобесом и маразматиком по поводу его цидульки в Госдуме о ликвидации Коммунистической партии. По крайней мере надо знать, что Федулов от себя ничего не нёс. Есть сюжет процесса в Гааге. Он состоит из трех частей. 1. Завязка. Суд над Милошевичем как президентом Милошевичем, плавно переходит в суд над сербами. 2. Кульминация. Суд над лидером югославских коммунистов Милошевичем и "комиссарами" плавно переходит в суд над Компартией Югославии в целом. 3. Развязка. Суд над коммунистом Милошевичем и коммунистами Югославии плавно и мощно переходит в суд над коммунистами в целом, какие были, есть и будут на земле. Одним словом, сценарий сверстан, как Нюрнбергский процесс над коммунистами. Деталью этого сценария и есть проект Федулова, внесенный им в Государственную думу РФ о запрещении Коммунистической партии России. Внесенный именно сейчас, когда в Гааге по сценарию должны были плавно перейти к суду над Коммунистической партией и всеми коммунистами вообще. Федулов лишь прогавкал то, что в сценарии не им записано. В сценарии том всё продумано до мелочей, даже то, что главный прокурор дель Понте — женщина, мать, бабушка, верующая, подслеповатая — в очках. Она никаким концом не страдала от коммунистов, что и должно придать её зоологической ненависти к коммунистам — святость, а суду в Гааге — подобие Суда Божьего.