Газета Завтра 441 (19 2002) - [30]

Несправедливо и нечестно выставлять Ленина как абсолютно отрицательную силу .Его атеизм и жестокость не превышают хладноверия и жестокости деятелей Белого движения. Белое воинство — это отнюдь не джентльмены на пикнике, кровопролитная борьба бывших царских генералов диктовалась лишь жаждой личной власти. Никогда деятели Белого движения не ставили перед собой согласованной цели возрождения православной монархии в России. Поэтому вопрос: а где были монархические силы от февраля до октября 1917 года и почему они не организовались для защиты Царя — это вопрос не риторический. 0чевидно, что либерально-буржуазный путь России устраивал в это время и нашу Церковь и наши образованные сословия…

Научное фарисейство "пишущих" священников стало чуть ли не методом познания общественных процессов советского прошлого. Превращая термины "коммунизм", "социализм", "сталинизм" в синонимы проклятий, некоторые весьма авторитетные священники-"историки" тем самым дают моральную санкцию всему мировому сообществу на право желать нам гибели как народу жестокому несостоятельному и чрезвычайно тупому. Безнаказанно вводя в заблуждение наших доверчивых сограждан, привыкших верить печатному слову, тем более слову священника, — церковные журналисты внедряют в наше общественное сознание чудовищную ложь о прошлом.

Например, диакон Андрей Кураев утверждает, что Советская власть расстреляла 200 000 и репрессировала 500 000 священников. Но ведь известно, что на 1916 год в России действовало 77 727 церквей, часовен и молитвенных домов. Православный народ окормлялся всего 66 140 священниками и диаконами. По логике диакона Кураева получается, что с приходом Советской власти количество священства молниеносно увеличилось в России аж в 10 раз. Удивительно — как согласованно пользуются лжестатистикой и русофобские СМИ и православные журналисты…

Их ненависть к историческому прошлому бывает так велика, что, наверное, испугала бы и Збигнева Бжезинского. Так, один известный московский батюшка настаивает на тождественной сущности фашистов и коммунистов. В сознании нормальных людей это сравнение сопоставимо лишь с актом кладбищенского вандализма. Жестоко и несправедливо раня души ветеранов Великой Отечественной войны, этот священник, говорящий от лица всей Церкви, просто закрывает двери православного храма перед нашими стариками.

Те советские люди, которые в первых рядах погибали в борьбе с фашистами, были коммунистами. И миллионы из них совершили подвиг, выше которого, по словам Спасителя, нет ничего: они отдали жизнь за други своя. И наш историк-богослов, ставя коммунистов в один ряд с фашистами, по своей собственной воле предает проклятию жертвенный подвиг всех народов России.

В сердце нашего народа кровоточащим осколком сидит вопрос о жертвах. Но, выборочно сострадая прошлому, мы продолжаем вести гражданскую войну в собственных душах. Противоестественно для Церкви на общероссийском уровне служить панихиды лишь по жертвам красного террора — ведь в гражданской войне участвовал один и тот же православный народ! А как же быть с десятками тысяч людей, замученных, например, при Колчаке в Сибири, на Урале, в Приволжъе? Куда списать жертвы карательных экспедиций таких подручных Колчака, как атаманы Семенов, Анненков, генералы Розанов, Красильников и Волков? Как совместить в нашем христианском сознании состоявшийся 7 февраля 1999 года Крестный ход с участием духовенства в память гибели Колчака и ту нечеловеческую жестокость, с которой были истреблены колчаковцами десятки тысяч православных русских людей?

По официальным данным, только в Екатеринбургской области армия Колчака уничтожила не менее 25 000 человек. В Кизеловских копях было расстреляно и погребено заживо 8 000 человек, в Тагильском районе замучено около 10 000 человек, в Екатеринбургском уезде не менее 8 000.В конце 1919 года после поражения Колчака от Красной Армии командование Чехословацкого корпуса поспешило отмежеваться от колчаковщины. И 13 ноября 1919 года в меморандуме "союзным державам" генералы мятежного корпуса написали следующее: "Под защитой чехословацких штыков местные военные русские органы (то есть колчаковские власти) позволяют себе такие дела, от которых весь цивилизованный мир придет в ужас. Выжигание деревень, убийство русских мирных граждан целыми сотнями, расстрел без суда людей исключительно только по подозрению в политической нелояльности составляют обычное явление, а ответственность за все это перед судом народов падает на нас за то, что мы не воспрепятствовали этому бесправию".

Если сравнивать белый и красный террор, то со стороны большевиков он не мог носить тот бессмысленно-хаотический характер, о котором сообщают нам либеральные писатели. В отличие от Белого движения большевики организовали государство, оно имело своих представителей во всех органах власти и армии. Поэтому все действия совершались по закону. Таких единых твердых законов не было у Белого движения :в бандах Дутова казнили по закону Дутова, у Колчака — судили по закону Колчака (адмирал организовал военно-полевые суды и офицерские "тройки" для расправы), атаман Краснов убивал и казнил также по собственному почину.