Газета Завтра 384 (15 2001) - [6]

В.Ч. Продолжу твою мысль. Путин выступал не как президент, а как порученец касьяновского правительства. Он объяснял и оправдывал те предложения кабинета по реформам, которые уже оглашены. Это реформа образования, это изменение законодательства по труду, это проект земельной реформы и так далее. В течение полутора часов, когда зал слушал послание, не было ни единого хлопка. А в зале в основном сидели представители того самого жирующего меньшинства, там была весьма респектабельная публика, но она молча, без ликования выслушивала речь Путина. И только ритуально в конце прозвучали аплодисменты. Но вот в середине, когда президент дошел до законов о труде и проговорился, что надо создавать КЗоТ на основе правительственного законопроекта, по залу прокатился протестный гул, поскольку вся общественность уже заклеймила этот правительственный законопроект как феодально-крепостнический.

Президентское лоббирование антинародных правительственных мер выглядело на редкость неубедительно: один и тот же заунывный пассаж в защиту платного образования — все равно, мол, скрытно платят; в защиту платного медобслуживания — все равно, мол, идет скрытая коммерциализация… Это мне напомнило прошлогоднюю свистопляску, подхваченную ныне Немцовым, по поводу воровства и коррупции в госаппарате, к которой теперь веселый и находчивый Немцов подключился. Дескать, раз чиновники берут взятки и воруют, давайте им платить зарплату по 5-10 тысяч долларов — и они перестанут красть... Не поймешь чего тут больше: наивности, коварства или жестокости. А что можно сказать о проекте пенсионной реформы, предложенной правительством и подталкиваемой теперь президентом? Все эти накопительные схемы не только в перспективе усугубят дифференциацию в обществе, но и, боюсь, обернутся суровой пропастью между тем, что копит человек "на старость", и тем, чем он сможет воспользоваться в конце своей жизни, если сумеет дойти до пенсионного рубежа. Вспоминается начало роковых реформ, когда Гайдар в 1992 году отобрал у всех сберегательные вклады. Это тоже были накопления на старость, личные пенсионные фонды. Так что старшие поколения уже получили от реформаторов немало горьких сюрпризов. Касаясь налоговой реформы, президент бодро напомним, как законодательно уравняли всех: и олигархов, и дворников в налоговой ответственности перед государством, каждый отдает 13%. Нигде в мире не созданы такие привилегии для богатых. Если социализм называли "уравниловкой снизу", что как бы несправедливо, то здесь налицо "уравниловка сверху", вообще ничем не оправданная.

Ты уже упоминал о нищем бюджете, не обеспечивающем народу социальные гарантии. Теперь в послании предлагается разделить его на две части. Первая — государственные обязательства по внешнему долгу. Эта часть должна быть неприкосновенна, ее параметры диктуются правительством, и никакое законодательное собрание, никакая представительная власть не могут их изменить. А вот другая часть будет формироваться по остаточному принципу, из доходов, если вдруг пофартит, вдруг сложится хорошая конъюнктура, и тогда, дескать, возникнут накопления, которые пойдут на нужды народа. Их вот и будет Дума делить. То есть весь народ должен будет работать на долги, которые делались при Горбачеве и Ельцине, и ждать милости от конъюнктуры рынка…

А.П. Я полностью согласен, Валентин Васильевич, с твоими оценками, сам испытал те же чувства, то же раздражение и даже негодование. Но при этом я испытал и великое облегчение, когда слушал это послание. Кончились, на мой взгляд, иллюзии относительно Путина.

Год назад президентское послание, особенно в первой его части, было государственной философией, апеллировало к сознанию русского патриота, русского интеллектуала, народа в целом. Это обворожило многих и создало Путину образ совсем иного, нежели Ельцин, человека, образ народного радетеля, государственника, реформатора, стратега. А сейчас, повторяю, я вздохнул с облегчением, потому что образ Путина после этого послания страшно измельчал. Он выглядит очень маленьким и очень не свободным. Возникло ощущение, что Путин обложен огромными массивами такого тяжелого олигархического вещества, он замурован в нем и напоминает, пусть простят меня за этот, может, неуместный образ, когда в куске прозрачной канифоли или в кварце сидит крохотный кузнечик или маленькая запечатанная мошка. Она изящна, видны ее крылышки, видны ее ножки, но она неподвижна, ее залепила смола.

И смысл этого послания для меня ясен: Путин не является президентом народа, президентом национального большинства, он является президентом богачей, он является президентом Фридмана, Дерипаски, Абрамовича, Мамута, и то, что он отодвинул от себя Березовского и Гусинского, не должно никого вводить в заблуждение. Он по-прежнему является ставленником крупного антинационального капитала. И в этом смысле я ему благодарен. Он избавил меня, может, с некоторым опозданием, от иллюзий и заблуждений, в которых я каюсь перед своими читателями и признаю справедливость тех наиболее прозорливых из них, которые не видели разницы между ельцинским курсом и путинским.