Газета Завтра 378 (9 2001) - [26]

Сегодня же в России большинство жителей с трудом сводят концы с концами, отчаянно пытаясь удержаться на той зыбкой грани, которая отделяет бедность от нищеты. Жизнь пенсионера, бюджетника, мелкого предпринимателя и так достаточно тяжела, и каждый лишний рубль на счету. Поэтому зачастую бродяги и беспризорники не вызывают даже элементарного человеческого сочувствия, что само по себе достаточно опасно, происходит деформация русского национального характера, одной из главных черт которого на протяжении веков была способность к состраданию.

* * *

Иными словами, сегодня бедность порождает комплекс глубочайшей национальной и национально-государственной неполноценности. И причиной тому стала даже не сама бедность как таковая, а обвальный и неожиданный характер ее появления и причины, с которыми она связана. Бедность сегодня стала общенациональной проблемой, создающей в стране атмосферу отчаяния и тупика, которая захватывает даже тех, кто преуспевает, кто внешне кажется удачливым и энергичным. Ко всему тому, о чем мы здесь уже сказали, добавляется и очевидная всему миру бедность самого Российского государства, годовой бюджет которого сегодня равен бюджету не самого крупного американского штата, и вызывающая роскошь нескольких сотен сверхбогатых семей, "строящих виллы на Лазурном берегу", о которых говорил Путин в известном интервью после гибели "Курска". Возможно, такое положение, действительно, не нравится новому президенту, которому вряд ли хочется занять в учебниках истории такое же "почетное" место, как и его предшественник. Однако если президент так сих пор не может до конца порвать с либеральным экономическим курсом, отбросившим Россию в "третий мир", то на какие изменения к лучшему мы можем рассчитывать? Груз бедности, словно камень на шее, продолжает тянуть нашу страну ко дну…

Александр СЕРГЕЕВ

[guestbook _new_gstb]

1

2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="

"; y+=" 22 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

23

Напишите нам 5

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]

Александр Борисов ЛЮДИ ЗА ЧЕРТОЙ (Мнение)

Paupertas non est vitium — бедность не порок, — так говорили еще древние римляне. Не сомневаясь в справедливости этого изречения, вспомним, однако, что "бедность" — это еще и социологическая категория, социальный стандарт, приобретающие все большее значение именно в нынешнем материально ориентированном мире. Это для античных людей, живших в мире трансцендентных ценностей, или для средневековых христиан, чей мир был, кроме того, еще и сугубо телеологичен (неизбежным завершением человеческой истории виделся апокалипсис и Страшный суд), было вполне естественно считать, что бедность может быть благородной, или вспоминать, что "легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому в царствие небесное". Недаром на Руси, да и по всей Европе, уважали и даже почти поклонялись блаженным, — тем, кто был нищ абсолютно. Считалось, что это про них было сказано в Евангелие: "ибо их есть царствие небесное". Нередко самые заносчивые богачи рассматривали толкущихся на церковной паперти нищих и убогих как своих оплаченных подаянием заступников перед Богом. В конце концов изменение культурной парадигмы довело подобное отношение до абсурда, породив такое уродливое явление, по счастью не коснувшееся России, как индульгенции — договоры, фиксирующие денежные сделки с божеством.

Для нас, людей, живущих в эпоху чувственной культуры, бедность, как правило, нечто унизительное, сужающее, иногда почти до нуля, спектр личных возможностей. И даже если мы протягиваем нынешнему нищеброду или старушке-бомжихе горсть мелочи, то делаем это с жалостью, смешанной с чувством собственного превосходства и нередко боязнью в какой-то момент оказаться на их месте.

А ведь бедность — понятие сугубо относительное. В России еще в период Великой Отечественной войны и вскоре после нее бедность была социально приемлемой нормой, а внешний аскетизм — благопристойным стилем жизни. Даже относительно состоятельный человек воспринимался массовым сознанием как тот, кто отсиживался в тылу или наживался на чужой беде.

Давно замечено, что само понятие бедности, представление о ней формируются общественным мнением и, в частности, СМИ. Нередко ловкое манипулирование этим термином становится мощным способом воздействия не только на индивида, но и на огромные по численности социальные группы, даже на целые народы. Сегодняшняя бедность — это не только, и даже не обязательно нехватка пищи, тепла или одежды, это прежде всего ощущение черты, за которой люди сами перестают чувствовать себя нормальными здоровыми членами общества и воспринимаются всеми остальными как изгои. Бедность — это ощущение общего неблагополучия и проистекающая из этого ощущения вялость, апатия, страх перед будущим. Характерно, что такие понятия, как: "уровень жизни", "прожиточный минимум" и т.д., своим возникновением обязаны, прежде всего, американским социологам, всегда охотно выполнявшим идеологические заказы западных геополитиков. В их умелых руках простое слово "бедность" оказалось опаснейшим оружием психологической войны.